Свеча обнаженная гаснет в ночи
и слез ее стынет теченье ...
и тлеет закатный рассудок души
предсмертным самосожженьем .
Лучом обессиленным ветер незрим
~ его лишь объятья спасенье ~
но заперты окна и неотвратим
затвор онемевший в смятеньи .
Заблудшего моря не слышно дождя
и молния стекол не рушит,
и на пол упасть, вроде, тоже нельзя
и крыльев растаяла лужа .
И жрец, утонувший в наручниках сна,
в углу угнетающе свищет,
и винная капля, покинув уста,
обиженно горя не слышит .
И кто-то слагает за дверью следы
и бес его – где только носит? –
в оконном тумане размыты пути
и пепел окурков не просит ...
И смертная дымка, зашедши в тупик,
обратной дороги не ищет –
и время заверит молчанием крик,
с небесной сорвавшийся крыши ...
1988