Я начала тогда писать,
Когда, опухшая от боли,
В рыданиях немела мать,
Глотая безысходно горе.
Когда отец, сжав кулаки,
Пытался спрятаться в молчанье,
Касаясь призрачной руки,
Не принимая состраданье.
Детей терять, ведь это боль!
И сердцу больше не поможешь…
И чёрный траурный костёр
Ты потушить, увы, не сможешь.
И мне помог, наверно, Бог,
Позволив на листе бумаги
Излить всю боль в оттенках строк…
Всё то, что спряталось во взгляде,
Всё то, что рвалось изнутри,
Скопившееся страшной мукой.
Теперь стихи как лепестки,
Растут из жизни близорукой.