Когда в помойке рылся Один
Фуфайка, рвань сапог, похмелье
В печи, спекаясь в бутерброде
Заухал вдруг дурак Емеля
По хлопьям рыжины ограды
Семиконечного завода
Рекой стоячей автострады
По рвам подземных переходов
За стаей мёртвых вертолётов
Заросших угольным бурьяном
Скакала Дикая Охота
В закате ложных солнц багряном
И гул. Великий инквизитор
Как механическая кукла
Задёргавшись, мозолил клитор
Заброшенных церквей. Распухло
И подавилось тростниками
Озёрное, рябое нёбо
Этаж за этажом кунсткамер
Подземных городов. Утроба
Бомжа хромого — серафима
Всиявшегося в ледный стазис
Урчала: Непереносимый
Молящий вой небесной мрази
К уродливым, угристым бляшкам —
Намордник плачущей кометы
Надетый на Христа-дворняжку
В дешёвке пошлой оперетты
В литавры бил узнав заране
О маяке в плену конечном
Молочном, гадостном экране
Над полушарием увечным
Но не смолкал, ввинтившись в люки
Слюнявя пот бетонной жижи
Он как отшельник близорукий
В постылом логове из книжек
Закинув петлю райских песен
В разрез трубы из правой кисти
Загавкал неподъёмной взвеси
Гипсокартоновых софистик
Качаюсь!