Жил да был в далёком прошлом в Женеве один скромный человек. Фердинанд-Монжен де Соссюр. Да, не переспрашивайте! Имечко довольно несуразное, посему упростим: Фердинанд – по-ихнему, а по-нашенски можно просто Федя. Впрочем, ежели вы с ним на брудершафт не употребляли, то величайте строго – Фёдор. И фамилия настоящая. Какой бы претенциозной она не казалась современному извращённому вкусу!
В гимназии Федюня овладел греческим и латинским, самостоятельно засунул нос в санскрит, что сподвигло его в 16 лет на создание гипотезы о носовом сонанте в индоевропейском праязыке. Но (по молодости лет) он оставил это событие в непечатной форме, за что позже и поплатился.
В 21 год Фёдор сочинил гениальный «Мемуар о первоначальной системе гласных в индоевропейских языках», который посмели осмеять немцы Остгоф и Бругман, конечно же, за то, что Соссюр не был истинным арийцем. Сами они оказались попроворнее и застолбили, предварительно сплагиатив, швейцарское открытие под своими немецкими фамилиями. Ну не было тогда системы автоматической проверки текстов на наличие заимствований из общедоступных сетевых источников! Несмотря на происки злопыхателей, Соссюр всё-таки защитил докторскую. Нет, не колбасу, а диссертацию. Но и дися не смогла сделать его счастливым, так как с обидного времени он спал и видел, как немцы постмодерниздят его идеи. Стал подозрительным. Бывало, начнёт что-то – и бросает незавершённым. Чтоб врагам не досталось.
За 55 лет жизни так и не успел наделать подвигов (т.е. попытки, как мы убедились, были, но немцы их похерили, на то они и Нerr-ы, простите за варваризм – сам вырвался). Разве что хорошим педагогом стал: почти двадцать лет заведовал в Женевском университете кафедрой. И было у него всего два прилежных студента: Шарль Балли (не путать с островом Бали, которым уважаемого человека премного задолбали) и Альбер Сеше (саше, кашне… да ну их, терпкие французские слова, не лучше ли наше бормотушное «шла Саша по шоссе»?.. пардон, опять сухое, с приклеенным к донышку ударением). Так вот. Эти студенты были настолько прилежны, что чрезвычайно редко посещали лекции любимого преподавателя. А подобного оскорбления мнительный гений снести не смог. Одно дело – немчура бесстыжая, а другое – свои, родненькие, швейцарушки. Взял да и умер в родовом поместье.
Совесть замучила тогда Шарля и Альбера (они ведь тоже хотели заведовать кафедрой, что поочерёдно и сделали впоследствии). Взяли они у тех, кто ходил на лекции, конспекты и составили, поднатужившись, «Курс общей лингвистики». Но (к их чести!) не подписали сей труд своими именами. Так Соссюр нечаянно стал отцом лингвистики XX века.