Опустошен.
В саду засохли розы.
Стали часы, и, не меняя позы,
скончались стрелки. Уж не услышишь звон.
Они сплелись как в колыбели детки,
коих чума приспала в тесной клетке,
и вышла вон.
Дождь бьёт в набат
по крыше склепа.
Помои выброшены с неба
в мой мёртвый сад.
Я жмусь к стене.
Мне статика милей мира теней.
Я местный в ней.
Всё, что во-вне, —
оно живет, пылает,
пульсирует, вечно желает, —
враждебно мне.
Цветки стоят,
как памятник весне,
что проминула мигом, как во сне.
В них льется яд.