(поэма № 1)
Рассечёт самолёт волны ветра в стремительном взлёте,
Разбегутся, раскинутся веером сизым поля,
Лишь тогда, пассажиры, вы в тихом восторге поймёте,
Как божественна! Как восхитительна наша Земля!
Как широк горизонт! Заглянуть бы за край поскорее!
Только смертным о будущем знать, к сожаленью, нельзя.
Снизу речка к нему убегает прохладной аллеей,
Точно дивной, большой человеческой жизни стезя.
Дальше - белый провал... И одним мановением кисти
Застилается, полный чуде, ослепительный вид.
Ни Земли, ни черты горизонта, ни линии жизни...
За овальным окошком мороз облаками свистит,
И выносит нас в небо!Над ватной парим Антарктидой.
Прогуляться б по снежным горам! А ступить - не дай Бог.
Фиолетовым холодом, мистикой сфера налита,
Где живут только два Александра. То - Скрябин и Блок.
Старой-доброй знакомой виднеется снова планета.
Уж остался вдали облаков переменчивых ряд.
Вон внизу океанская гладь, нежно солнцем согрета!
Исполинские льдины веками о чём-то молчат.
Так меняются кадры. Сквозь их бесконечную сетку,
Через дали небес и сырую пещерную жуть,
Через звёзды вечерних огней и пристанища предков
Одинокою ленточкой вьётся мой жизненный путь.
Он извилист, неровен, коряв. Из каштанной столицы
Может взвиться - осесть в Альбиона прокуренный смог,
Из Тулузы в великий Париж вместе с поездом мчится,
Попетляв по Парижу, несётся опять на восток...
Даже вне путешествий, в уютном домашнем затишье
Вдоль по комнатам, по коридорам меня он ведёт,
По старинным ступенькам блуждает, то выше, то ниже,
А на самом-то деле - вперёд! Постоянно вперёд!
Как-то раз горизонт был особенно чист и прозрачен,
А обзор панорамы невиданно ясен, широк.
"Неужели, - подумал я, - бег мне бесцельный назначен
Постоянно вперёд по узорам случайных дорог?
Цель моя сейчас - город. Но вскоре его я покину.
И проделаю это же с сотней других городов.
Что за всем тем скрывается? Берег? Вершина? Пучина?
Или финиш единственный - смерти холодной покров?
И тогда... До сих пор не пойму, то ли мне всё приснилось,
Иль поправде сумел я за свой горизонт заглянуть,
Или время шепнуло, а может быть, так получилось,
Что к высотам иным меня вывел блуждающий путь,
Но я понял внезапно, что пятиконечной сиренью
Устилаются тропы в доселе туманной судьбе,
Ибо знаю отныне, что с каждым дыханьем, биеньем,
С каждым пройденным шагом - на шаг приближаюсь к Тебе.
Спросят люди: "Куда это ты?" "В магазин, - я отвечу
(И слегка улыбнусь про себя в неизвестную даль).
Магазин, супермаркет, кафе, симфонический вечер,
Дом, рояль, поезд, улица, сцена и снова рояль...
Стал я в чём-то похож на летящего вдаль машиниста.
Так далёк его пункт назначенья, конечный вокзал!
Впереди столько лишних зигзагов, тоннелей небыстрых!
Но зелёный, прохладный лучится над трассой сигнал.
Как же раньше в судьбу можно было так рьяно не верить!
И теперь, когда ясен сознанью конечный итог,
Всё длиннее мне кажутся ночи, и медленней - двери,
И мучительней сделались нити обычных дорог.
Очень часто не стоит труда замечтаться, забыться,
И, забыв, что в глазах пассажиров смотрюсь, как больной,
Говорю неизвестно кому: "Это - наша столица...
А теперь, вон, вдали уже виден мой город родной...
Мы сейчас остановимся. Выйдем к трамваям, маршруткам.
Ничего не забыли в купе? Ой! Смотри-ка в окно!!!"
Все глядят... на меня. И становится холодно, жутко.
Вместе с тем (не поверите!) даже как-будто смешно.
Сяду в парке сыром на скамейку осенней порою,
Залюбуюсь, как осень в законные входит права,
И спрошу: "Тебе, может, прохладно? Давай-ка, укрою..."
Но скамейке тепло... И её уж прикрыла листва.
В незнакомом отеле задёрну окно занавеской
(Там, снаружи останется ночи огнистый фонтан)
И,почти в сновиденьях, начну набирать SMS-ку,
Как в молитвенник, глядя на зеленоватый экран.
Что же в ней написать? Пару строчек о жизни жестокой?
Иль решиться раскрыть тебе тайну земного Пути?
Как представлю - становится страшно, что ты так далёко,
И что вдруг ещё годы и годы мне к Счастью идти!
Из окна горизонта не видно. Куда кинешь глазом -
Вьётся сотнями змеек дешёвый заманчивый свет.
Начинают строчиться банальные общие фразы:
"Это я. Как дела? Всем знакомымогромный привет..."
Полетит сообщение к цели, судьбу обгоняя.
Насмотревшись огней, упаду на пустую кровать,
Станет комната полниться знаками, словно живая -
Не одни только льдины умеют "о чём-то молчать"!
Но о чём же? О чём? Или правду сказать вам неловко?
Отвечайте, вы, айсберги, вешалки, ножки стола!"
Подмигнёт свысока телевизор задорною кнопкой
И ввернёт: "Всем привет!" А окно пропищит: "Как дела!"
Так окончится явь - и покатят валы сновидений.
Станет путь пробираться сквозь их неуклонный прибой.
Он спешит, зная времени скорость и цену мгновеньям -
Чем скорее примчится, тем дольше пробудет с Тобой.
Впрочем, если подумать, сейчас разве я не с тобой?
Разве мысль - не материя, просто немного иная?
Чем не жив, не реален в мечтах моих образ родной?
Чем нежизнь - сновиденье? Мечта - не преддверие Рая?
Почему-то ты в белом всегда представляешься мне,
Улыбаешься тихо волшебной улыбкой своею...
Я такой тебя знал. И запомнил. В далёкой стране
Я с тобой. Мы идём к тебе вместе земною аллеей.
И когда, наконец, в одной точке сойдутся следы,
Каждый, встретив другого, себя обретёт и познает.
Не пугайся меня, я ведь тоже немножечко ты,
И себя в тебе вижу. И тайно тобой стать мечтаю.
День настанет... Увижу крыло за овальным окном -
И зевну, ибо, может, проснусь в этот час слишком рано.
На мгновенье прошедшие годы покажутся сном...
Терминал, полосаи... поплыли цепочкою страны.
Буду, как никогда, приближаться к тебе я в тот день,
С нетерпеньем глядеть на махровую вязь Антарктиды,
На её вяловато ползущую серую тень.
В предвкушении, даже Светило, видавшее виды,
Заиграет: сожмётся, распустится, словно цветок...
Так судьба занесёт меня снова в твой северный город.
В нём под тучами станет печально. И пасмурный смог
Овевать будет улицы, башни, вокзалы, "Рамсторы"...
Я пройдусь по знакомым местам, вспомню старых друзей,
Тихий берег теплом запоздалого путника встретит.
Он напомнит о многом, и будто шепнёт: "Не робей!
Набери её номер! Давай! Будь за счастье в ответе!"
Поначалу гудки и биенье услышу одни
(В них смешается прошлое с будущим, финиш с началом),
Наконец, расцветёт голос твой. И, как в прежние дни,
Мы условимся встретиться в центре подземного зала.
Рад могучих колонн, подпирающих свод потолка...
У одной из них встану тихонько, толпой незамечен.
Ты впорхнёшь на платформу, всё так же нежна и легка,
Так по-дружески радуясь нашей нечаянной встрече!
Скрежет, вой, невозможно понять человеческих слов...
Подождём, пока в бешеных вихрях подземных метелей
Не наступит момент тишины. И других поездов
Станут ждать напряжённые рельсы из чёрных тоннелей.
Дальше - некуда медлить! Не помня себя от волненья,
Я нарушу идиллию дружбы в звенящем бреду!
Диалог пронесётся без удержу, без промедленья -
И увидят зеваки, как я, задыхаясь, уйду.
Не увидев небес. В свою честь не расслышав Бартольди,
Заскочу в глубь вагона. Тяжёлый состав заревёт...
Станут звёзды кричать нам: "Опомнитесь, дети, постойте!"
Зря! Успеют часы завести свой обратный отсчёт.
Вереницей привычной потянутся дни и дороги,
Уж ничто не встревожит их ровно журчащую гладь.
Будет с неба глядеться по-прежнему Овен двурогий,
А бессмертные льдины - веками о чём-то молчать.
Только где она, Истина? Где несвобода святая?
Где былое могущество веского слова "зато"?
Эх, сказал бы: "Лишь Бог мою прозу душевную знает!"
Но ведь в Бога не верю я... Значит - не знает никто.
Так никто не узнает, что путь неизменный (О, чудо!)
Я продолжу со светлой душой, ни о чём не скорбя.
На сей раз - в никуда... Но теперь точно зная, откуда.
Весь оставшийся путь я блаженно пройду - от тебя.
Львов-Киев-Львов. июль-август 2003