Автодушеграфия

Татьяна Иванова 46
                1
Я из «давненько» и «далече».
Я зарекалась: «Ни строки!».
Надеялась, что время лечит
от графоманства и тоски.
     Жила, любила и страдала.
     Тоска ушла, а вот стихи…
     порою – порск! – из-под стрехи,
     когда сама не ожидала,
и – застрекочут из строки.
Так… Помесь ишака с манулом…
И я на них рукой махнула:
пускай растут как сорняки.

А время шло. Палило зноем,
сжигало самое родное,
сдувало блажь и наносное,
смывало лист из-под руки,
     когда во сне томили строчки,
     когда душа без оболочки,
     а смысл – от неба и до точки,
     а боль – до неба и строки.
Так повелось: когда, бывало,
порой мне крылья обрывало,
я только болью прибывала
и выживала – вопреки.

                2
Невыносим был мир безбожный
моей страны. Загон и клеть.
Я – кукушонок невозможный –
свои пыталась песни петь.
     Жила натужно и убого.
     Казалось: мир несправедлив.
     И только «перезагрузив»,
     вдруг поняла, как тяжко Богу.
Открылась настежь эпилогу
и «хор божественных светил»
приваживала в меру сил
к родному скорбному порогу.

И вновь брела по неудобью,
Творца пытаясь рифмовать.
(Его по своему подобью
нам предназначено создать).
     Но до того ль пришлось народу,
     когда «свалилась благодать»
     приватизировать свободу,
     чтоб добывать и убивать?
Так просто ведь: затеплим свечку
(за всё приходится платить),
прикупим «тёплое местечко»,
чтоб «отмолить» и «искупить».

И ни за что мы не в ответе…
Зима рыдает. Стынет ветер.
И тает айсберг от стыда.
Ну и доколе, господа?!
     Скорбит природа и поныне
     от человеческих затей.
     И страшно, страшно так в пустыне
     недокумеков и страстей.
Взрывает ноздри запах тленья!
Ни докричаться, ни сказать:
БОГ ЛЕПИТ КАЖДОЕ МГНОВЕНЬЕ
ИЗ «ПЕРЛОВ» НАШЕГО ТВОРЕНЬЯ
(не в бровь, а в глаз; ни дать ни взять!).

                3
Вот так. Ни выхода ни входа.
И одичание народа,
и разложение элит
надменный крошат монолит.
     И рушится моя Отчизна
     дурманных въедливых речей,
     убойных доз позитивизма,
     безмерной жадности рвачей.
Уже наяривает тризна,
уже проскакивает искра
в умах, воспрянувших глядеть,
как постучит к соседу смерть.

                4
А я иду по лихолетью,
полуобуглена грозой,
стихи свивать то дикой плетью,
то виноградною лозой.

5 марта 2016 г.