В тихом дворике на окраине, где февральским ветрам простор,
Плакал утром мальчишка маленький и глаза рукавами тер…
Кошке старой крошил хлебушек в масло, слитое из сардин
И просил – «помяни дедушку», ведь он был у меня один.
После на руки брал пушистую, гладил голову ей, бока,
И рассказывал правду чистую про себя и про старика…
Как бродили вдвоем по городу, пока деду хватало сил,
Как в любую-любую погоду в садик деда за ним приходил,
Как показывал все телеграммы, что когда-то он бабушке слал,
Как по скайпу рассказывал маме, как он пазлы с мальцом собирал…
И признался мальчишка невольно, вспоминать это он не хотел:
«Я боялся, что дедушке больно, когда он попадал под обстрел».
«Деда, деда», кричал я в окошко, «ну иди же скорее сюда».
Так мальчишка рассказывал кошке, как в их дом пробиралась беда.
Не дозвался малыш, не дождался, никого не жалеет война.
Девять дней, как без деда остался… Кошка тоже осталась одна.
Кошку старую взяли соседи, внук уехал в другую страну,
Сохранив в сердце память про деда, что домой не вернулся в войну.