***
Весна здесь начнется совсем плаксиво -
в отражении стекол блестят глаза
проезжающих мимо, бегущих мимо,
даже протискивающихся сквозь меня
такси, трамваев и электричек,
синей нити вагонов метро,
где нам позволено пересекаться, но
призрачно, мутно и гипотетически,
на правах вероятности к миллионной одной,
как в коробке среди поломанных спичек
дым. А ты стал бы моим. Но сердце - карцер
и оно не позволит в тебя влюбляться,
героизм излишен - попросту не проси.
Весна здесь начнется болезненно слишком -
ее вздохи слышны с последнего этажа,
отсюда летаю со стихами под мышкой
к тому, которому счастье принадлежать
всецело, разом и без остатка,
всеми косточками и душой -
неужели такой отдачи мало, чтоб
мне не рушиться в ноги и на лопатки,
будто парашютом расстилаться без строп,
которому снится горизонт в небе гладкий
под ним. А ты стал бы моим. Но сердце - ждало,
ходи-не ходи к разношерстным гадалкам
да сыпь-не сыпь им золота пол горсти.
Весна началась здесь совсем плаксиво -
никаких мартовских сходок и парных встреч
под руку, под этюды на клавесине,
подшофе и под стрекот жемчужных свеч -
то прозаичная роспись марта,
клянусь, осталась бы только в нем;
параноики себя отдают живьем
лишь на погребение в толщах асфальта,
а фоном - пейзаж бетонных жилых домов,
и там пересекались с тобой когда-то
мы. А ты стал бы моим. Но сердце - кнут
предпочитает глазурному прянику,
ибо пряником никто его не угостил.