басня
Отменным отличаясь аппетитом,
Милейшая овечка Маргарита,
Паслась в лугах, где травка молодая,
Как саранча, все жадно поедая.
Обгладывала смачно корни,
Желудок зеленью наполнив.
А рожки, и кудряшки ей к лицу
И выросла… в огромную овцу.
Тугой в колючках шерсти вьюк,
Мешком обвис ее курдюк.
Какой неутолимый аппетит,
Глаза овцы полезли из орбит.
И ноги от нагрузки подкосились.
— Обжора Рита, отдохни на милость.
С такою тушей, жирной холкой
Добычей станешь ты для волка, —
Стращал ее заслуженный чабан,
Бодал в бока Дундук-баран.
— Не собираюсь быть я топ-моделью:
Зимой тепло, а летом много тени
От габаритов и большого веса,—
ответила кудрявая «принцесса».
А вскоре засуха и голодуха
Свели до острых колик брюхо.
И жалобно заблеяла овца:
— Подайте горсточку сенца.
Но на лугах, хоть шаром покати,
Ни корешка, «горошины» одни.
Вздохнула безутешно Маргарита,
И бедная… отбросила копыта.
Кормов чабан ей не припас,
И огонек в глазах овцы угас.
От жизни благостной и сытой
Рога остались и копыта.
Чиновный люд, но за казенный счет
По рангу яства до отвала жрет.
Ведь деньги на пропой в бюджете
В шикарном ресторане, не в буфете.
При этом есть отличие во всем,
Что на халяву пиршество сие.
Им не грозят ни голод, ни банкротство—
Казна дает гарантию обжорству.
Приемы, встречи, пышные банкеты,
И рауты, и ланчи, и фуршеты:
Шампанское, коньяк, вино — рекой!
Кто от лафы откажется такой?
Застолья и элитные харчи
В избытке для служивой саранчи.
Увы, чрезмерное обжорство
Сродни болезням и уродствам.
Тот, кто не знает чувства меры
Слаб духом, алчный без предела.
Чтоб продолжался стук сердец,
Не надо брать пример с овец.
г. Симферополь