На его лице порыв,но застыло сердце.
Под овации толпы забивают дверцу.
И не встать, не взять ее с жадностью за горло,
Ту гитарную струну, что звенела гордо.
И легко его в футляр рядом положили,
А нутро его, хрипя , надрывало жилы.
Только в ящик зачехлить необъятный норов
Не удастся никогда, против всех законов.
Умирала и она, облетели струны.
Не увидеть ей теперь жаждущей трибуны.
И последний секундант,верная гитара,
Вместе со своим творцом обреченно пала.