Рваный бетон, арматура кривая видна,
Теплый пригорок укрыт от апрельского ветра.
Зверем несытым ворчит в отдаленье война,
Отчего края собою поправ километры.
Медленно буквы выводит, отвыкнув, рука…
Косы, веснушки – девчонке, наверное, двадцать.
Ей бы смеяться над шуткой того паренька,
Что схоронили сегодня, и думать о танцах.
Ей бы, любуясь собой, натирать зеркала,
А не винтовку, что словно врастает в ладони
И забирает себе половину тепла,
Став половиной дыхания, цели и воли.
Но не об этом напишет она второпях,
Не про эсэса в погонах, что ткнулся в канаву,
Хоть и мешало весеннее солнце, слепя,
Не про награды и смелость, и вечную славу.
«Мама, вчера мы на речке стирали белье,
Мыли с девчонками волосы – нынче затишье.
Дали – смешно-то – махорки на весь батальон.
К нам приблудился котенок пушистый и рыжий…»
Выписан адрес – по четной он сорок восьмой –
Глянуть бы мельком на дом во дворах Ленинграда…
Верит она, что дойдет непременно письмо.
Отзвуки боя... Наверное, снимут блокаду...