Бумажка есть? Махры зачерпни.
Моршанская! Да не жалей
Мы с разных фронтов, но сегодня сродни
Судьбой солдатской своей.
Браток, помоги-ка дверь откатить!
В теплушке такой бедлам,
Что нет возможности поговорить,
Как водится, по душам.
А славно, что кончилась эта война -
Летим на восток прямиком.
Глотни вот из фляжки... Дерёт, сатана,
Как по душе коготком.
По меркам столичным, наш город мал,
Провинциальная глушь:
Консервный завод, военчасть, вокзал,
Дореволюционный, к тому ж.
А нам он был огромным, как мир,
Где места хватало троим.
Дружили Настёна я и Дамир,
Согласно понятьям своим,
Где каждый друг другу всегда уступал,-
Первым лишь попроси.
И вот выпускной, в 41-м бал...
Отмучились, караси!
Эх, нас бы в ранешние времена,
Где в рыцарство верят всерьёз-
Два кавалера и с ними она -
В короне рыжих волос...
Кружился в вальсе актовый зал.
Оркестр старался, как мог.
Секретничая, мне Дамир прошептал?
- Я Настю люблю, Санёк.
Он этой фразой меня убил!
Я первым хотел сказать,
Что больше жизни её любил...
Но вот сумел опоздать.
Я помнил: дружба выше обид,
На счастье их посмотрев.
Эх, знать бы, что война не щадит
Ни рыцарей, ни королев!..
Сипели эшелонов гудки.
Сирен заходился вой.
Мне Настя сказала:
-Его сбереги!
Дамирка, ведь он шальной.
Качнулся пьяно старинный вокзал.
Ответил я:
-Ничего...
Три года друга я сберегал,
Как себя самого.
Я вовсе не прятался от огня,
Встававшего злой стеной!
Навылет снайпер пробил меня,
Убив его - за спиной.
Он медленно вытянулся на снегу,
Подмяв под грудь ППШ-а.
Такое не пожелаешь врагу -
Заледенела душа.
Могилой Дамиру стал старый окоп.
Холмик с красной звездой
Я обиходил тогда, как мог -
Сильный, живой, молодой...
Нет, я не плачу.
Это вода
Дождливая на щеке...
Что я Настёне скажу, когда
Появлюсь в городке?