Тоска

Я, горем сраженный,
влажной салфеткой ему протирал
лицо, шею, конечности,
доставляя минутное облегчение.
Имело ли это хоть какое-нибудь значение,
когда он, обнаженный,
уже стоял
у порога вечности…?