Как-то в поздний зимний вечер
В дверь раздался мне звонок,
На пороге только ветер
И таинственный щенок.
Он сидел так сиротливо
И от холода дрожал,
Что оставить – неучтиво!
Я щенка к себе забрал.
Миску с молоком поставил
Да колбаской угостил.
Малость на меня полая,
Гость поел и тем стал мил.
И, заснувший на диване,
Видно, выбился из сил,
Он к подушке, словно к маме,
Прислонился и застыл.
Лишь затих, и я поближе
Потихоньку подошёл,
И, склонившись чуть пониже,
Чтобы видеть хорошо,
Сделал вывод о породе:
Славный, дивный пуделёк,
Стрижен по последней моде,
Глаз похож на уголёк.
Мягкой обладает шёрсткой,
Кудри вьются по бокам,
Словно вычесан расчёской,
Фору даст любым щенкам!
Гостя полюбил я сразу,
Кличку подыскал потом,
Тут достаточно лишь фразы:
«Так щенок попал в мой дом!»
И хотя визит не прошен,
Гошей ласково назвал,
Поначалу был хорошим,
Нрав он позже показал!
О былой спокойной жизни
Мне теперь пришлось забыть,
На слуху сплошные визги,
Мой щенок мог и повыть!
Не любил быть одиноким,
Сильно очень тосковал,
Лаем провожая громким,
Долго у порога ждал!
А потом вмиг по квартире
Разом всё распотрошит,
Повисит и на гардине,
Ощетинясь, поворчит.
Погрызёт ботинки, тапки,
Стащит и носки под стол,
Не пройдёт он мимо тряпки,
Словно ею моет пол.
Разбросает все газеты,
Не со зла, а просто так,
В клочья изорвёт при этом,
Рвать бумагу-то мастак!
Но зато и сторож смелый:
Лишь у двери кто чужой,
В бой срывается он первым,
Мой защитник и герой!
Нет проблем и с аппетитом,
К миске быстренько бежит,
Ест, конечно, неумытым,
Кормом радостно хрустит.
Только миска опустеет,
Гоша кубарем её,
Носом ткнёт, шалун-затейник,
Злость тогда меня берёт!..
Срочно наказать бы надо,
Лишь проделать то хочу,
Он своим щенячьим взглядом
Так окинет, что молчу!
И ругаться не посмею,
Нежно потреплю рукой,
Чаще – просто пожалею...
С ним сроднился я судьбой!