«Бухара!» – зажмурился Насреддин
и ткнул своего ишака
в рёбра босыми пятками.
«Бухара...»
Далеко впереди замаячили
жёлтые башни и стена.
Ему представилось
блюдо с горкой плова,
душистые с корочкой лепёшки,
добродушные морды верблюдов,
кальян
и загорелые животы
тюбетеечных танцовщиц...
«Ходжа!»
Насреддин вздрогнул;
перед ним стояла пери.
«Ходжа, ты можешь загадать желанье
твой билет оказался счастливым»
«Хочу в Бухару» –
машинально сказал Насреддин.
И тут же оказался в пёстрой рыночной толпе.
«Бу-ха-ра» – смакуя каждый слог,
протянул он.
Между тем,
никто его не замечал:
каждый занимался своим делом.
Горшечник продавал горшки,
верблюд жевал,
танцовщицы танцевали,
нищий просил.
«Не хочу в Бухару, не хочу!» –
Почти пропел Хаджа.
Но было поздно.
Солнце стояло высоко,
На небе ни облачка.
Рынок шумел,
плов урчал;
на высокой стене
появлялась стража.