Маяк заброшен как и остров,
и моря скомканная простынь
бесцельно катится вокруг.
Возможно, тоже их сотрут?
Сотрут: рисунок на бумаге,
бумажный ветер в белой глади.
И стихнет в даль гудящий риф.
Чудесный сон забытых рифм.
Я исчезаю так непросто,
исчезла б сразу - чую остро -
сомненьем теплится рука
того, кто начал с маяка.
Того, кому теперь так скучно,
и сумрак сер, и тучи кучей.
Карандаша истёртый нос
дрожит как дряхлый, жалкий пёс.
И берег мается зеркальный,
в нём тень того, в нём скрыта тайна.
* * *
Зачем из сердца выпускал,
наверное, и сам не знал.