Ошибаются те, кто меня причисляет к чужим,
Ошибаются те, кто своею наивно считает.
Я сижу у костра, и глотаю березовый дым,
Тот который горчит и слегка отдает молочаем.
И, вглядевшись в огонь, сводки с фронта читая ветрам,
Погадаю на искрах, летящих в вечернее небо,
Понимая, что тут - мне не место, и место – не там,
Мой приют – далеко, там никто из вас, видимо, не был.
Слишком много дорог, переездов и новых путей,
Слишком много тревог, от которых у сердца изжога,
Слишком много ошибок, ненужных стихов и затей,
И меня в этом мире, увы, тоже, видимо, много.
Вот бы быт и рутину на плаху отдать палачу,
Отказаться от миссий, от всех недописанных песен,
Отпороть все шевроны… Забыть все… Но я не хочу,
Мой посредственный мир тогда станет мне узок и тесен.
Жизнь клеймит, ну а, может, клеймо – это попросту проба,
Знак отличия, качества. Что же тогда мне опять
Мир сужает объем до размеров обычного гроба,
Заставляя меня раз за разом войну выбирать…
Это вовсе не жалобы, жалоб уже не осталось,
Силы черпаю в бликах от душ и полночных огней,
И уходит на север за зимами следом усталость,
Оставляя запас мне квартальный из солнечных дней.