Отрывок из повести "Светлая вода"
Было восемь утра, когда переполненный теплоход “Федор Косяков” отошел от причала. Пенный бурун за бортом, ветер неуверенно подхватил прямоугольное полотнище трехцветного российского флага. Начался последний этап дороги к Соловецким островам.
Санин оказался без посадочного билета и шел на посадку в числе последних пассажиров. Их просто посчитали по головам, взяли деньги и отправили на верхнюю палубу. Было ясно, что никого из них на берегу уже не оставят. Сыпал мелкий дождь, видимость была небольшая. Граница между небом и водой часто терялась. Пассажиры старались поскорее занять места в закрытых теплых помещениях. На открытой палубе оставались только тюки спортивного снаряжения, велосипеды и самые стойкие любители экстрима, которым не хватило места внизу. На палубе рядом с Саниным оказалось еще двое подростков, которые напряженно всматривались в прерывающуюся линию горизонта через хорошую цейсовскую оптику. Ходу до Соловецкого архипелага оставалось еще целых два часа.
Многие пассажиры, утомленные ранним подъемом, снова погружались в сон. Другие разворачивали пакеты с захваченной провизией и принимались завтракать. В воздухе аппетитно запахло ветчиной и импортным соусом. Все, как всегда.
Мерный рокот невидимых человеческому глазу силовых машин, дрожание стального корпуса судна и плеск холодной воды за бортом. Мимо плыли скалистые острова, потом пошла чистая отрытая вода. Скоро на линии горизонта показались острова архипелага Кузова. Со стороны они напоминали плывущих гигантских каменных китов или черепах. В открытом море судно стало немного покачивать.
Санин долго смотрел на пенистый след за кормой теплохода. Подвижная поверхность воды притягивала и звала, будто нашептывала что-то. Манящая бездна была рядом. Всего один шаг и ничего уже не будет, никаких сомнений, одна прямая линия на экране...
- На тот свет итить - не котомки шить...
Он даже ощутил как холодная вода проникла в его горло. Неожиданно, плечо Санина осторожно тронула детская рука...
- Простите, сударь, вам плохо?
Внимательный взгляд, глаза большие светлые. Санин тогда подумал, что за ним всегда стоял человек с крыльями...
Ему многое вспомнилось. Он, молодой лейтенант и море. Только, другое, Аральское. Синева у него была необычайная, глубокая и бархатная. Совсем как глаза у поручика Говорухи-Отрока*... Далеко с тех пор ушла вода, рассыпалось дно моря паутиной глубоких трещин. Вечным оставалось только время. С ним или без него, это уже не важно. Он тоже мог оказаться лишней цифрой на счету живых душ. Горячий ветер раскачивал старый сухой карагач. Это дерево часто называли железным. Отшлифуй его по срезу и оно откроется тебе красивой мозаикой. Только уже мертвой, как могильная плита...
Между тем дождь незаметно истончился и скоро совсем растаял в воздухе. Над горизонтом через туманную хмарь пробивало свою дорогу утреннее солнце. Серая дымка все больше съеживалась. Неожиданно на горизонте что-то сверкнуло. Небо над головой открылось, и солнечные лучи заиграли на морской воде. Яркая золотистая звездочка оказалась светом от креста на далекой обители. По мере приближения, на горизонте рос и поднимался всеми своими колокольнями, куполами, могучими башнями и стенами Соловецкий монастырь. Он всплывал из морских глубин, словно таинственный град Китеж.
"И досель тот град невидим стоит, — откроется перед страшным Христовым судилищем. А на озере Светлом Яре, тихим летним вечером, виднеются отраженные в воде стены, церкви, монастыри, терема княженецкие, хоромы боярские, дворы посадских людей. И слышится по ночам глухой, заунывный звон колоколов китежских", - гласила древняя легенда...
Воздух огласился резким криком, словно плачем душ безвинно убиенных в этих краях. Это были чайки, которые многим числом летели с берега и садились на снасти теплохода. Пассажиров они не боялись и жадно выхватывали предлагаемую им пищу прямо из рук. Чайки были здесь бойкие и наглые, если говорить по совести. Все же, они очень красивы… Серебристо-белые, стремительные и грациозные в широком размахе своих крыльев. Они летели прямо над головой, потом круто ныряли вниз, подхватывая что-то на самом крае воды…
Берега островов становились все ближе. Теперь Соловецкий монастырь нависал своей огромной каменной массой по всей линии горизонта. Где-то ударил колокол...
Теплоход немного качнуло, когда пассажиры толпою хлынули на открытые палубы, чтобы самим увидеть это чудо. Защелкали фотоаппараты, кто-то тихонько крестился неумелой рукой. Очнулся даже маленький пьяненький пассажир, который всю дорогу проспал в углу на своем рюкзаке. У него всклоченные волосы на лысеющей голове и красные удивленные глаза…
- Это уже Валаам, да?
Ответом ему был общий веселый хохот…
- Пить меньше надо, дядя! Ты не на тот пароход сел!
- Соловки? Куда же меня занесло? Нет, все правильно, друзья. Дорогие мои, больше ни одной капли. Дальше сухой закон, я обещаю…
- Сиди, шут гороховый…
Неожиданно, этот маленький пассажир принялся отвешивать поклоны во все стороны и размашисто креститься. Делал он это с благоговением и надеждой, заглядываясь на вырастающие перед ним монастырские стены. У него текли слезы, а губы шептали слова молитвы: "Господи, прошу тебя, спаси и сохрани раба твоего! Боже будь милостивый и прости все мои прегрешения! Я не был примерным христианином, все твои испытания приму как свою малую Голгофу. Господи, прошу тебя, оберегай днем и ночью от всех бед и злых людей! Сотвори чудо, дай вернуться домой живым и здоровым физически и духовно! Благодарю тебя, Господи"…
Окружающие немного притихли. Кто-то смотрел на все это, как на некое шоу, предусмотренное условиями купленного тура, другие сразу же перестали обращать внимание. Дело-то это, очень личное, а оно, известно, у каждого свое...
Всех приезжающих уже встречал большой восьмиметровый поклонный крест бухты Благополучия…
*Поручик Говоруха-Отрок - герой повести Бориса Лавренева "Сорок первый"
Фото из Интернета