I
Здесь растворяется сумрак – рассеянный полдень.
Тени укрылись в тени и закрыли засовы.
Ярое пламя вверху. Этот солнечный орден
Цепью лучей приковал к небу лес. Но прохладны оковы,
Ибо ноябрь отступает по мёрзлым полянам,
Через сушняк продирается шорохом, треском,
Лица ловцов изукрасив румянцем багряным,
Скрывшись бестропым и серо-седым перелеском.
Вот и окончено всё: всё осеннее чудо,
Вся повседневность осенняя: ритмы, миноры.
Скрылся ноябрь, спеет зимняя смута:
Будут опять холода, их повторы, повторы, повторы…
Здесь растворяется сумрак. Холодное солнце
Цепи свои наряжает холодной обмоткой,
Сбоку от неба колотится жёлтым уродцем,
Медленней всё. Неритмично. Нечётко.
II
Сочное дерево облизывает коростель.
Ватное облако укутывает холмы.
Ветла падает боком в соевую постель.
В воздухе смесь шанели и боевой хохломы.
Солнечное сверло легко проникает под лёд,
Взрезает подвижную трепещущую плёнку воды.
По самому дну какой-то слепой кракозябр идёт,
И пелена сапропеля его заметает следы.
Несколько снулых рыб упорно плывут на восток,
У каждой для верности компас на радужном плавнике,
Каждая знает: там свет небывалый и разудалый восторг.
Но только тухлые водоросли колышутся невдалеке.
Так и катится небыль по кругу и в пустоте:
Сверху небесный холод, снизу озёрный абсурд.
Кто-то опять рассыпал уголь и пыль на холсте.
Видимо, вновь природа. Её ученический зуд.