Хармс и Шолохов жили когда-то в одной стране,
Что приводит нас к мысли простой, словно помидор:
Никакого народа нигде и в помине нет,
А лишь только холод, милиция да простор.
А в другое время в ней жили Пригов и Стус.
Это было смешно, если было бы нам смешно.
И в какую дверцу я нынче ни постучусь,
Там за дверцей могилы, голуби да пшено.
Родзаевский и Лещенко не жили в ней почти.
По большому счету, не слишком им помогло.
Мы Россию без них или них без России чтим,
А вот вместе - пардон, тут выходит у нас облом.
Нет, ни мы, ни они, никто вообще не народ.
Нас уже не связывает несвязанный наш язык.
Дали нам такой поворот от таких ворот,
Что мы просто сбились в потный большой ысык.