Я открыла глаза. Было ровно три часа ночи.
В моем зимнем саду я уснула, сползло покрывало,
обнажив амулет, чуть касавшийся бархата кожи.
Я услышала трепет воды набиравшейся ванны.
Опустилась на пОл. Заскрипело кресло-качалка.
Захрустели под стопами стекла хрустального снега.
Накануне вдвоем мы с тобою играли в молчанку,
Рассыпая по полу ракушки лунного цвета.
Заглянула в проем: Дуновенье холодного бриза.
Чуть соленое на языке - предвкушение шторма.
Надувает как легкие парус, мой верный Помфилос.
Загребают сильней limburnarii римского флота.
Разошлась не на шутку Калипсо: Цунами и смерчи!
Мачта лопается пузырьком в ее властных объятиях –
Нет, не выдержат этой "любви" и Атлантовы плечи.
И вдыхаю потоки дождя, будто огненный яд я.
В самом сердце стихии морской погибает пехота.
Усиако раздроблен на щепки, дрожит мой Помфилос.
Византийские стоны кругом. Восстает моя рота.
Продолжают дромоны свой океанический икос.
Все пространство -соленое - полнится кровью и морем.
Я лежу на воде: вон - мое бездыханное тело.
В моих венах плещется шторм - дребезжит в каждой поре.
Мне пора просыпаться. Уже безвозвратно стемнело.
Я открыла глаза. Было ровно три часа ночи.
В моем зимнем саду я проснулась, сползло покрывало.
Мой морской амулет раздроблЕн - безвозмездно испорчен.
Отражением эхо воды набравшейся ванны.