Сосулькой-пером разрисован в мон Марте обрез
Сухого холста - лиственничные доски забора,
И звякает сочно стеклом алконостовый лес,
Как скрывший Людмилу, хрустальный дворец Черномора.
А.Пушкин в халате, с голландскою трубкой в зубах.
Стоит над Олхой, в дымной смуте, поэт-небожитель -
Одесную, как на подхвате, Онегин в слезах,
И ошую, с лампой ночной, станционный смотритель.
Скажи мне, Сергеич, любезный посланец богов,
Где ждёт преткновенье твоё неуёмное семя,
Когда оборвётся писанье рифмованных строф,
Когда, для поэтов, закончится место и время?
Устали глаза эти мелкие буквы читать.
Устала душа, и болеть, и дышать книжной пылью.
Тебе ли, приятель Эвтерпы, ответа не знать?
Пора разогнать навсегда всю твою камарилью.
Пройдём вдоль реки, у весны так круты берега!
Начало, ещё не не охвачено бурным кипеньем.
Я помню дорожки, где ступа и баба-яга,
Являются пьяным, особо прекрасным мгновеньем.
Давай, господин камер-юнкер, на зиму забьём.
Она отгуляла своё, и поэзию - к чорту и в омут!
Пойдём-ка, мы в баньку с тобой, с деревенским бабьём.
Недельку попьём, а поэты пусть все перетонут,
сорвутся - сопьются, собьются с привычной стези.
как кони в башкирской степи, заплутают безмолвно
в иркутской бескрайней и невыносимой грязи,
отдавшись стихии иной на погибель безвольно.
Ан, нет-с! - отвечает пиит- так, милейший, нельзя-с....
Поскольку Россия, страна величайшая в Мире,
Сибирь, это вам не какой-то, простите, Канзас,
где пьют что попало и нет вожделения к лире!
А водки вкусить или там коньяку - ни вопрос!
Попить завсегда буду рад. И до женского визгу,
Я так же охочь, как вкушать под дымок кальвадос.
А ну-ка, Онегин, сгоняй за стаканами в избу!
Нальём и накатим, и снова по рюмке на всех.
Нам, русским, с любыми оттенками рожи и кожи,
Чтоб пить или петь в удовольствие, нужен успех
в том самом искусстве, что нету на свете дороже!
Пишите, мон шер, продолжайте скрипеть по листу,
гусиным пером, топором или кистью малярной.
сто тысяч пятьсот графоманов у нас на версту,
и все рождены под одною звездою - Полярной!
Февраль 2016 год