История та началась в квартире,
Где тараканов тьма снуёт и тут и там,
Где мухи жирные повисли в паутине,
А крик детей заложит уши вам.
Всё началось с усталого младенца,
Которого коснулся солнца луч.
В то время мама с папой пили водку с перцем,
И мелкой мошкары резвилось восемь туч.
Семью благополучной назвать я побоялся –
К ним приставы ходили каждый день,
А мама с папой весело смеялись
И в уши их вливали дребедень:
«Мы бедные!» – кричала мать, икая.
Отец держал за талию её,
Чтоб та с пропоя только не упала,
А после не пришлось стирать бельё.
Такая вот семья: где крысы всегда сыты,
Где жирный таракан мог скушать паука.
И здесь родился он – весь сморщенный, забитый
Ребенок без судьбы, не знавший языка.
Но разве он причастен к стыду и грязи этой?
Но разве он рождён для жизни для такой?
Тут в дом вошли они – усталые, седые,
Из пыли подняли и унесли с собой.
Он плакал, он рыдал, хотел вернуться к маме,
К той, что в тот день в тряпье пускала пузыри.
Хотел позвать отца, уснувшего в овраге,
И коли мог кричать, то закричал: «Спаси!»
Без имени ребенок был отнятым от племя,
Был помещён к другим, был ими отогрет.
И вдруг жизнь засияла, цвета пришли другие,
И началась судьба – без горячи и бед.
Но хоть и счастлив был ребёнок в стае новой,
Хоть место он своё нашёл здесь, на земле,
Родителей своих он помнил с чувством боли,
И тихая любовь текла в его душе.
Прошли года, он вырос сильным мужем,
Открыл свой ресторан, завёл себе семью,
Тут дети появились на свет, и, Слава Богу,
Здоровые все были и близкие ему.
В один из светлых дней он постучал в те двери.
Открыл ему старик, но не узнал сперва:
«Чего тебе хлопЕц?» – промямлил деловито.
«Ну, здравствуй, мой родной», – и обнял сын отца.
Старик в объятиях стоял, не шелохнувшись,
И тихая слеза скатилась с его век:
«А мамка умерла, – сказал он вдруг, взгрустнувши, –
Спасибо, сын, тебе, что стал ты человек».
История, увы, закончилась печально:
Отец лишился чувств и помер через год,
Но сын остался жить, и жизнь та не напрасна –
Он человеком стал, а мог наоборот.
2016 год