«Безумству храбрых поём мы песню» /М.Горький/
-Рагим, расскажи сказку – сказал Алексей, грузно опускаясь на головку рельса и положив рядом топор, ножовку, газоанализатор и самоспасатель.
- Ты что, маленький? Сказку ему подавай. Сам, вон по Горькому чешешь - ответил Рагим
-С чего ты взял? Горький-это который про Муму и Каштанку написал? Которые то ли утопились, то ли под поезд бросились? Если я не путаю ничего. Я, вообще, букварь на самокрутки извёл - парировал Алексей.
-Да, а мне показалось, что ты из «Песни о Соколе» цитируешь. Там мой тёзка Рагим был, только старый.
- О каком ещё соколе?- вскинул брови здоровяк
- Ладно, проехали! И некогда нам сказки рассказывать! Щас, передохнём малёхо и за работу - сказал Рагим и, бросив на шпалы большой моток толстой верёвки и самоспасатель, тоже сел на рельс напротив товарища.
Безусловно, они были товарищами, несмотря на, более чем двадцатилетнюю разницу в возрасте. А ещё они были добровольцами, вызвавшимися выручить участок в сложившейся ситуации. Сегодня они получили наряд на восстановление проходимости углеспускного гезенка, который перестал функционировать из-за расклинившихся поперек сечения, обломков брёвен. Работа нелегкая и опасная предстояла им. Начальник участка, зная об их дружбе, и, полагаясь на огромный опыт и недюжинную силу рослого Алексея Купреева и необычайную ловкость и цепкость молодого, невысокого татарина Рагима, решил, что никто лучше них, не справится с этим делом и дал добро на это рискованное мероприятие. Вторые сутки участок не мог ссыпать через гезенк добытый уголь на питатель транспортёра, чтобы отправить его дальше - «на гора». Таким образом, вся «цепочка» добычного процесса встала. Снизу несколько раз пытались встряхнуть застрявшие брёвна взрывом, но ничего не получилось: далековато было до места затора, а сила взрыва терялась в пустоте. Тем более количество разового заряда строго регламентировалось, в связи с высокой категорией опасности шахты по метану. Несомненно, польза от взрывов была, ведь угольную "пробку,"образовавшуюся выше затора удалось встряхнуть и обрушить, но этого было мало. Решено было спуститься к ним сверху и, рискуя улететь вместе с бревнами в восьмидесятиметровую пропасть, попробовать перерубить топором эти проклятые брёвна. Закладывать взрывчатку сверху опасались из-за присутствия метана. А скорее всего из-за отказа взрывников спускаться к месту закладки заряда на веревке, а метан был удобным оправданием их нежелания. Заставить их никто не мог, так как это было бы нарушением трудового законодательства. Алексей был по праву назначен старшим, а по совместительству, должен был исполнять роль подъёмного механизма. Спускаться, ввиду небольших габаритов и веса, предстояло Шайтану. Так, с лёгкой руки Купреева, его стали называть друзья. Прозвище, как нельзя лучше, характеризовало бесшабашного и дерзкого парня, успевшего к своим двадцати четырем годам пройти весьма серьёзное испытание в горниле существующей системы трудового воспитания, то есть, в лагерях для несовершеннолетних, а потом и на «взросляке», если придерживаться жаргона самих сидельцев. Нельзя сказать, что всё это озлобило Рагима, с его весёлым нравом и непоколебимым человеколюбием, он всегда привлекал к себе окружающих. Шайтан превосходно играл на гитаре и весьма недурно пел и, если ему в руки попадала гитара, то вокруг собиралось множество слушателей, наперебой просящих спеть ещё и еще. И он пел, негромко, чуть-чуть громче гитарных переборов. Пел о свободе, о девушке, ждущей любимого, о матери, проплакавшей все глаза, в ожидании непутёвого сына, в общем, банальный зековский фольклор и лагерная романтика, правда, аккомпанемент выгодно отличался от обычного для дворовых исполнителей, бренчания в такт. Но, иногда он, как бы забыв об окружающих, вдруг начинал перебирать струны в каком-то феерическом экстазе и выдавал такие чарующие звуки, на несложном, в общем-то, инструменте, что замолкали даже подвыпившие и переставшие, увлекшись пьяными разговорами, слушать пение товарищи. Теперь его не надо было просить. Он исполнял полонез Огинского, романсы, «Не пробуждай воспоминаний», «Ямщик»», Орехова, Высоцкого и много ещё чего, неизвестного большей части слушателей, но завораживающего их. Казалось, он выжимал из произведений то, что автор, даже в них и не вкладывал. А как он пел! Национальность не наложила никакого отпечатка на его произношение: романсы звучали в его исполнении органично и задушевно. В общем, в этом парне сочетались душевная красота и удивительное стремление к справедливости. За справедливость он был способен на всё. Он мало говорил о своей судимости, но никто не сомневался в том, что его конфликт с законом был на почве высшей справедливости. Нельзя было представить его в качестве убийцы или насильника или, берущим, что-либо ему не принадлежащее. Напротив, на подобные действия, если они случались в его присутствии он всегда реагировал жёстко и незамедлительно, независимо от количества противника и превосходства в силе, вступая в единоборство со злом. Вот эта безрассудная, неистребимая его отвага порой удивляла. Казалось, что он считает себя неуязвимым, а как иначе можно было объяснить его действия, когда он без колебаний вступался за парнишку, которого избивали несколько человек, каждый из которых превосходил Шайтана в росте и в весе, как минимум на треть. Лёха, так Шайтан называл Алексея Купреева в кругу друзей шахтёров, так вспоминал о том, как они познакомились.
Дело было тёплым осенним вечером. Была суббота. В актовом зале нашей шахты, которая шефствовала над расположенным рядом посёлком, проходил вечер танцев. Молодёжь посёлка веселилась от души. Из зала, предоставленного сегодня в полное распоряжение молодого поколения, доносилась громкая музыка. Алексей приехал на автобусе и, выйдя на остановке, не спеша, шёл на раскомандировку. На просторном крыльце шахтоуправления стояла толпа подвыпивших парней. Они зажали симпатичную, большеглазую девчонку в короткой, по колено юбочке и белой водолазке и, пока одни, делая вид, что просто курят, загораживали собой происходящее, двое других нагло хватали девушку за всё, за что было можно ухватить. Бедняжка уже еле сдерживала слёзы и всё время повторяла:
- Ребята, ну отпустите, ну пожалуйста, не надо! – На что те только громко гоготали. Алексей яростно сжал зубы и решительно направился к компании. Но не успел он сделать и двух шагов, как увидел невысокого смуглого паренька с тёмной копной волос и небольшой сумкой на ремешке, протискивающегося через живое ограждение к двум отморозкам. Он подошёл со стороны столовой, как догадался Купреев. Охранение, хоть и запоздало, но всё же сумело среагировать на неожиданное вторжение. Резко выставленная одним из заградительного кордона молодчиков подножка чуть не уронила паренька на бетонный пол. Но тот оказался не так прост. Вместо того, чтобы упасть, он, взявшись свободной рукой за плечо подставившего ногу, повернулся к нему и неожиданно ударил его ногой в пах. Затем, не теряя ни секунды, резко хлопнул обеими ладонями по ушам обидчика. Тот рухнул на колени, потом схватившись за голову, склонился к полу и застыл в позе молящегося мусульманина. Остальные опешили. А паренёк уже подскочил к одному из глумившихся над беззащитной жертвой, который, увидев его, уже замахивался для удара и, схватив его за грудки, буквально насадил его лицо на свой лоб. Из носа бедняги хлынула кровь, но нападавшего он уже не интересовал. Оттолкнув любителя молоденьких девочек от себя, он набросил ремень своей, до сих пор висевшей на плече, благодаря поднятым рукам, сумки на шею второго сластолюбца. Тот захрипел и попытался достать кулаком непостижимым образом оказавшегося позади него, противника, но тщетно. Смелый парень, упёршись коленом в спину взнузданному противнику, неумолимо стягивал ременную удавку. В это время первый, соскочив с крыльца и подобрав валявшийся около цветочной клумбы кирпич, с силой швырнул его в своего обидчика. Алексей, с запозданием ухватил его за запястье и так заломил руку, что парень согнулся, застонав от боли. Кирпич, брошенный в черноволосого чертёнка, как мысленно успел окрестить его Алексей, просвистев над головой, пригнувшегося, не выпуская из рук ремень своей сумки, победителя, вдребезги разбил стеклянную дверь входа. Все, за исключением пойманного Алексеем и его хрипевшего и уже распластанного на животе напарника, разбежались. Девушка, воспользовавшись ситуацией, тоже предпочла исчезнуть. Правда, наш новоявленный «мусульманин» не сумел далеко уйти. Его уже подводил к крыльцу, приехавший на очередном автобусе из города Юра Жуков, по прозвищу Жук, которого весь небольшой шахтёрский городок знал, как человека, пару раз побывавшего в гостях у «хозяина», как выражаются сами гости, но теперь взявшегося за ум и уже лет пять честно трудившегося в забое.
- Сиди вот здесь! - рявкнул он бестолково вращающему глазами «мусульманину» и подтолкнул его к недлинному ряду стульев, стоявших внутри холла.
– Пусть коновал его посмотрит - сказал он, подходя к Алексею и уже поднявшему свою жертву и повесившему на плечо, так ловко применённую им сумку, черноволосому. Потом, обращаясь к парню и, бросив внимательный взгляд на синевший у того на пальце левой руки, татуированный перстень, спросил
- Давно откинулся?-
- А как догадался?- прищурившись, спросил тот
– По ушам хлещешь знатно! Мог ведь и калекой сделать - кивнул Жук в сторону понуро сидевшего в холле.
– Ничё, я тихонько!- усмехнулся парень, показав ровные, белые зубы. К ним уже бежал диспетчер в сопровождении двух дружинников и участкового, который, как большинство его коллег, имел обыкновение появляться к шапочному разбору.
– Что такое?.. Кто разбил? – наперебой вопрошали вновь прибывшие
- Да вот, добаловались - сказал вдруг чернявый - Жеребцы, в волейбол кирпичом играть надумали! Да ещё около дверей.
- Ничего, убытки они возместят – вмешался, одобрительно глянув на чернявого, Жук.
– Правильно я говорю?- обратился он к сластолюбцам. Те с облегчением закивали.
- А ты в медпункт зайди!- бросил Жук глуповато улыбавшемуся «мусульманину» и они пошли на раскомандировку.
- Ты что, недавно устроился? Я тебя раньше не видел - спросил, молчавший до этого Алексей
– Первую смену вышел, на шестой участок-
- О, значит к нам!- обрадовался Алексей. – Кстати, меня Алексеем зовут – протянул он руку
– Рагим – неожиданно крепко ответил на рукопожатие черноволосый.
-Так ты Шайтан, а не чертёнок -воскликнул Купреев – татарин что ли?-
– Есть такое дело - улыбнулся Рагим. Жуков тоже представился
– Юра, можешь Жуком звать, не обижусь - и, пожав протянутую руку, молча зашагал на свой участок.
С того дня прошло уже, без малого два года. Шайтану понравился спокойный и рассудительный Алексей, которого знала и уважала вся шахта, а директор шахты Борис Павлович Кулагин, в молодости ходивший у Алексея в учениках, пока не закончил заочно горный институт, никогда не ограничивался простым приветствием при встрече. Он обязательно подходил, здоровался за руку, справлялся о здоровье Алексея и членов его семьи, которых всех прекрасно знал. Тоже мировой мужик! Рабочая кость! А вот о предстоящем спуске в гезенк он не был поставлен в известность.
- Запретит, без вариантов, - сказал Алексей, отвечая на безмолвный вопрос начальника участка.
И вот, обговорив все предстоящие действия, они приступили к делу. Поднялись на конвейерный штрек, в котором стояла непривычная для этого места тишина. Транспортёрная лента неподвижно стояла, загруженная углем. Они подтащили свой нехитрый инструмент к огороженному зеву углеспуска. Алексей сам привязал Шайтана, одному ему известной комбинацией хитрых морских узлов. Бывший моряк всё-таки, североморец. Другой конец верёвки он так же надёжно закрепил к раме конвейера, хотя Рагим прекрасно знал, что и без этого у друга хватит сил держать ещё двоих таких «шайтанят». Когда Шайтан уже скрылся в углеспуске, из примыкающей выработки показалось трое шахтеров соседнего участка, волокущих хвостовой барабан перегружателя. Увидев Купреева, один из них крикнул:
- Владимирыч, ты что, рыбачишь что ли?
– Ага, чертей на живца ловлю! – ответил тот и легко, на вытянутой руке приподнял над краем углеспуска взбрыкнувшего ногами Шайтана.
– О, черти на этого клюнут! Они ведь родственники!- загоготали шахтёры и двинулись дальше. Шайтан зашипел как кобра
- Хорош, Лёха, ведь больно под мышками от веревки!
- Извини, не подумал! Смущенно сказал Алексей. Дальше всё пошло без эксцессов. До застрявших брёвен было метров пятнадцать. Шайтан попросил у Алексея лопату и сначала спихнул через щели вниз задержавшийся на брёвнах уголь. Лопату Купреев нашёл здесь же, под нижней ветвью ленты. Топор кидать Алексей не рискнул. Нет, не потому, что боялся попасть в Рагима. В Шайтана трудно было бы попасть, даже если целиться специально. Лёха боялся за свой топор. К нему у старого забойщика было особое отношение.
- Топор, трубку и жену-не доверю никому - переиначивал он известную поговорку, заменив в поговорке саблю на топор. Носил он его в специально изготовленном чехле и каждую свободную минуту доставал и любовно поправлял и без того острое, как бритва, лезвие, проверяя остроту бритьём щетины на щеке. Топор он опустил, привязав к свободному концу верёвки. Сначала Рагим сделал обухом, под ревнивым надзором Алексея, прикрикивавшего на друга при каждой попытке ударить лезвием по породе, выемки в бортах, чтобы было куда опереться, когда последнее, самое главное в самопроизвольной конструкции бревно отправится вниз. Потом, по порядку, начиная с верхнего, сбросил застрявшие бревна. С последним ему пришлось повозиться и когда оно затрещав , ухнуло вниз, Рагим, лишившись опоры тоже повис в воздухе, но Алексей, бывший начеку, придержал его и потихоньку помог вылезти наверх. Дело было сделано. Они немного посидели, успокаивая нервы и стали собираться к себе, в лаву. Тут появился встревоженный горный мастер. Его звали Кеша. Он сказал, что в шахту прорвались грунтовые воды и всем приказано срочно подниматься на гора. Кеше надо было предупредить ещё двоих слесарей, занимающихся ремонтом сломавшегося электровоза.
- Там Витька и Сашка делают Яшку,- сказал он, имея в виду электровоз, называемый в шахтерских кругах Яшкой – Я с ними уйду по верхнему горизонту.
– Хорошо - сказали друзья и стали быстро спускаться с конвейерного штрека по ходовому отделению. Вместе с Кешей они не пошли из-за того, что там пришлось бы делать две пересадки: сначала подняться по слепому стволу, а потом по Западному уже на поверхность. Когда до нижнего транспортного горизонта оставалось несколько метров, они услышали треск и поняли, что слабенькая, не рассчитанная на большие перегрузки вентиляционная перемычка лопнула и оттуда хлынула вода. Теперь им осталась одна дорога: к стволу, а вода будет прибывать намного быстрее, найдя себе короткий путь на нижний горизонт.
– Пошли скорее, - заторопился Лёха и, неосторожно ступив на лестничную перекладину, промахнулся ногой. Было невысоко, но нога, попав за перекладину, пошла на излом и Алексей не успел её выдернуть., Перекладина сломалась, но нога по всей вероятности тоже
- Трындец – подумал он, нащупывая слетевшую при падении каску, и, превозмогая страшную боль, выполз на транспортный горизонт. Рагим, спрыгнув следом, подбежал к нему:
- Как ты, Лёха?
– Сломал, кажись,- выдавил улыбку Лёха.
- Идти можешь? – Шайтан попытался поднять сто двадцати килограммового друга
- Погоди,- сказал Алексей – Сейчас попробую.- Он, держась за борт, встал на здоровую ногу. Попытка опереться на другую ногу, отзывалась дикой болью. О самостоятельном передвижении можно было и не думать. Рагим лихорадочно искал выход из создавшейся ситуации.
- Чёрт, и мастер с электровозниками уже ушли, конечно. Хотя, к ним теперь и не пробраться. Стоп! - Вдруг его осенило. - Ну конечно, ведь есть же, если не электровоз, то, во всяком случае, вагоны.- Он побежал в сторону депо, крикнув Алексею, что сейчас вернётся. Вода в это время продолжала прибывать. Будь они не на самом нижнем горизонте, то вода уходила бы ниже, но ниже этого горизонта только зумпф. Видимо, он уже заполнен и вода начала заливать выработки нижнего горизонта. Дорога наверх была перекрыта прорвавшимся через перемычку потоком. Да и со сломанной ногой пешее передвижение было весьма проблематично. Шайтан, в это время, нашёл стоявший на разминовке около депо состав порожняка. Электровоза не было. Рагим отцепил последний вагон, перевёл стрелку и, закинув на вагон деревянный трап, налег на него плечом. Вагон покатился к стоявшему на одной ноге около борта Алексею.
- Сейчас как на такси поедешь!- улыбнулся он, стараясь приободрить друга. Он помог Алексею взобраться на импровизированную лежанку, подал ему оба самоспасателя, веревку и, конечно же, топор. Ну, вот, теперь все зависит только от него, от его способности, заменить Яшку-электровоза. Сначала вагон катился довольно резво, но, по мере приближения к стволу уровень воды повышался. Хоть небольшой уклон в сторону ствола и облегчал задачу, но тот же уклон увеличивал глубину слоя воды, которая уже была выше рельс и её уровень медленно, но верно поднимался. Катить становилось всё труднее. Ледяная вода начала заливаться в сапоги. Шайтан, стиснув зубы, налегал плечом на вагон. Двух кубовая стальная посудина медленно загребала днищем воду.
- Что ж она так быстро прибывает! – прокричал Рагим.
– Так мы же вниз едем – хмуро ответил сверху здоровяк. Уже более получаса они катились к спасительному стволу. Спасительному до тех пор, пока камеру перед стволом не затопит по самую кровлю. Но если опоздать, то цель их движения могла стать западнёй.
- Только бы успеть – стучало в мозгу изнемогающего от напряжения Рагима. Он поменял болевшее плечо и с новой силой налег на вагонетку. Теперь вода была выше коленей. Его трясло, а ноги ломило от холода. Алексей вдруг приподнялся на локтях и посмотрел вниз.
- Брось меня!- сказал он – Один ты успеешь! Беги к стволу один! Слышишь! - он уже кричал
- Заткнись! - тоже заорал Рагим – Никуда я не побегу! Мы вместе успеем! Понял! Мудак толстозадый! Лежи и помалкивай!- Алексей замолчал, а Рагим Шайтан Яшка-электровоз из последних сил навалился на вагонетку.
Наверху знали, где искать двоих задержавшихся с выездом шахтёров. Кеша сказал, что они отправились к стволу по нижнему горизонту. Когда высланный навстречу отряд горноспасателей, увидев головной фонарь Рагима, иногда пропадающий, видимо скрываясь за вагонеткой, и снова появляющийся в сплошной темноте обесточенной выработки добрался до них, вагонетка была в трёхстах метрах от ствола. И она продолжала медленно двигаться к спасительной цели
Мокрый, закоченевший Шайтан по пояс в воде, с обезумевшим взглядом, продолжал толкать вагонетку со своим, побелевшим от нестерпимой боли и холода другом. Из глаз его катились слёзы, а может это просто были брызги воды. Чтобы не мочить в воде пострадавшего, четверо горноспасателей в не промокающих костюмах быстро докатили его до самого ствола. Трое других, тоже в таких же костюмах, несли на плечах, трясущегося от холода, но, пытающегося балагурить, Рагима. Разместившись в клети, подали машинистке сигнал поднимать. Через час после их выезда на гора, горизонт затопило полностью.