Она тихо ему на ушко: "Хочешь, стану твоей игрушкой?
Буду пить из твоей я чашки, что нальешь - мне сейчас все равно",
Он же смотрит, молчит, все знает, по губам "Я люблю" читает,
Не свободный, она прощает, ведь так любит его, одного.
Она сбросит пальто в прихожей: "Что желаешь ты, мой Хороший?"
Будет жестким, другим не сможет, воплощая причуды свои,
Он умеет увлечь, увлечься, и от штампов судьбы отречься,
И целует её предплечье, нет, не ищет другой он любви.
Вечер бросит с укором: "надо", и по венам нещадным ядом,
Он же был с ней так близко, рядом, и за что она снова в долгу,
Перед жизнью своей незрячей, начиналось ведь все иначе,
И судьба с улыбкой, щенячьей…"Я остаться, прости, не могу."
До семьи - четыре квартала, она пишет утром: "Устала,
Меня много одной, тебя мало, так до марта, потом апрель…."
Но, с судьбою проще смирится, в паролях нельзя оступиться,
Он чужой… лучше бы удавится: "Будешь Куклой моею, верь."