Пять минут первого, но рядом не было Евгения,
Глаза горели, слегка подрагивали руки,
В голове лишь мрачные впечатления из тех вчерашних сновидений,
Что прерывали ожидание лекарства от скуки,
Всеобщий дикий смех и собственные рассуждения, собственный бег от собственной муки.
И снова мимо летели объекты, он как всегда немного молчал,
Предпочитая не отдавать свои слова ветру,
А рядом на зеркале было слепленно А.К. чем-то,
Кто-то смеялся нервно, но при этом шутил отменно, это я...
Как же ему не сбиться, когда ночью не хочется спать,
И он смотрит в одни и те же глаза и лица,
Ему не снятся сны, и почему он не может понять опять,
Его терзают эти мысли, терзают опять.
Всегда Евгения влекли яркие цвета и темные стёкла,
Он хотел согреть всех, но при том и оставить себе немного,
Хотел проще на досуге рассуждений,
Общение - важное укрепление убеждений Евгения.
Пыль оседала над городом, вырванная из-под колёс,
А ветер нагонял тревогу в лицах - вишнёвый автомобиль куда-то нёс,
Он не хотел мечтать и ждать, но он не забывал вернуться,
Многие не могли понять, а он просто хотел улыбнуться. Как и я...
Как же ему не сбиться, когда ночью не хочется спать,
И он смотрит в одни и те же глаза и лица,
Ему не снятся сны, и почему он не может понять опять.
Его терзают эти мысли, терзают опять.
И всё же он улыбался и закреплял за собой мнение,
Настроение под музыку или музыка под настроение,
Нежелание или нетерпение,
Или всего лишь догорающие кусочки мгновения,
И когда от воскресенья уже веяло понедельником,
Он почему-то кричал: "Сколько часов прошло, сколько времени?
И если я сплю, то почему мои глаза открыты,
И куда ползут эти странные блики!" Это не я...
Как же ему не сбиться, когда ночью не хочется спать,
И он смотрит в одни и те же глаза и лица,
Ему не снятся сны, и почему он не может понять опять,
Его терзают эти мысли, терзают опять.