Океан, как стадион.
Гу'гол капель голосит.
Шум волны - набата звон.
Солнце юркое меж спин
вставших стадом облаков.
Местный бомж, как Насреддин,
разлучился от морщин,
получил дневной улов
в шапку с тысячей углов.
Кости сточенных перил
ветром, временем, песком
и ладошками громил.
День свой книжный переплёт
приоткрыл и горизонт
кромку неба расчертил.
Запятые птиц в полёт
тут же ринулись чтоб стать
частью нового стиха,
и стихии нежной стать
манит лаской их, как мать.
Мышь под лавкой хрящ дерёт.
Кликнул звонко детский ор
и плутовка свой курсор
подпихнула под забор.
Крошки серых воробьёв
собирают хлебный сор.
Кошек дразнят. Оробев
голубь подлизался к ним.
Грудку мило распушил
и таращится на мир.
И, конечно, я, как мим,
разрешил лицу играть.
Созерцанье - это миг,
грань, что ищет свой агат.