Этот город я знаю с рождения. Не с моего, с его рождения. Как странно, мне было всего пять лет, когда заложили первый камень и на возвышенности, поросшей багульником, появились примитивные хижины, прошло всего два года, город стремительно вырос, я уже и сам не смогу найти некоторые здания без путеводителя. Но дорогу в булочную я знаю как «отче наш».
Никита Рязанский
Строил город, и ему не хватило гвоздя.
Никита Рязанский
Протянул ладони и увидел в них капли дождя;
Никита Рязанский
Оставил город и вышел в сад.
Никита Рязанский
Оставль старца и учаше кто млад…
Если выйти из ратуши и повернуть направо, а выйдя из ратуши можно повернуть только направо, потому что если повернуть налево, то дорога сразу оборвётся, и с обрыва откроется вид на Кроличий Пруд, почему кроличий, спросите вы, да потому что, отвечу, — в округе поселились дикие кролики, нравится им это место, можно ещё пойти прямо и, обогнув завод гаубиц, выйти к Александрийскому Маяку, но к нему лучше пройти другим путём, а выйдя из ратуши, надо повернуть направо, тогда можно сразу же насладиться красотой Собора Святой Софии.
Строительство собора поглотило три годовых дохода империи, но поверьте, София того стоила. Невиданное и неслыханное великолепие храма до такой степени поражает народную фантазию, что сложились легенды о непосредственном участии в его сооружении небесных сил.
Святая София
Узнав о нем, пришла к нему в дом;
Святая София
Искала его и нашла его под кустом;
Она крестила его
Соленым хлебом и горьким вином,
И они смеялись и молились вдвоем.
Напротив Софии – Триумфальная Арка. Эту арку постоянно таскают по всему городу, переставляя с места на место, она нигде не приживается, я думаю, что и здесь ей недолго осталось стоять, либо выкинут в Олений Пруд, либо и вовсе снесут. Олений пруд находится к западу от города и идти к нему надо через луг, как раз мимо Собора Святого Марка. Марк красив во всём. Он так же величественен, как и София, но главная сокровищница у него внутри. Но внутрь сегодня я не буду заходить, я тороплюсь за хлебом. Поэтому сворачиваю в переулок, прохожу мимо казармы гренадёр, мимо колёсной мастерской, и… упираюсь носом в Дильский Замок. Это не замок даже, а крепость, красивая и пугающая одновременно.
Смотри, Господи,
Крепость, и от крепости — страх,
И мы, Господи, дети у Тебя в руках,
Научи нас видеть Тебя
За каждой бедой…
Прими, Господи, этот хлеб и вино,
Смотри, Господи, — вот мы уходим на дно;
Научи нас дышать под водой…
У нас в городе две крепости. Вторая – Кастель-дель-Монте. А это вообще странное сооружение. С виду вроде замок, но нет ни рва, ни подъёмного моста, хотя Кастель-дель-Монте считается самым известным в мире замком, мне он не нравится, ходят слухи, что там происходят таинственные вещи, но на то он замок, чтобы слухи о нём ходили. До Кастеля я не дошёл, свернул налево, прошёл мимо заднего входа в Королевский Альберт-Холл, и проходными дворами квартала в викторианском стиле вышел к Александрийскому Маяку. Если посмотреть направо, то там, вдалеке можно увидеть краешек голубой крыши Капитолия и строящийся Шато Фронтенак – дорогой отель для знаменитостей. А если спуститься по этой улице немного наискосок, то вот они – Ахенский Собор и Нотр-Дам!
Девять тысяч церквей
Ждут Его, потому что Он должен спасти;
Девять тысяч церквей
Ищут Его, и не могут Его найти;
А ночью опять был дождь,
И пожар догорел, нам остался лишь дым;
Но город спасется,
Пока трое из нас
Продолжают говорить с Ним:
Смотри, Господи:
Крепость, и от крепости — страх,
И мы, Господи, дети у Тебя в руках,
Научи нас видеть Тебя
За каждой бедой…
Прими, Господи, этот хлеб и вино;
Смотри, Господи, — вот мы уходим на дно:
Научи нас дышать под водой…
Но к ним я не пойду. Потому что я уже на месте, рядом с моей любимой пекарней дяди Василия. Он немного странный, дядя Василий, постоянно бормочет какие-то непонятные вещи, но булки у него самые вкусные. Говорят, скоро начнётся строительство Собора Василия Блаженного… Хлеб наш насущный даждь нам днесь…