День к исходу стекал, и баюкалась тишь
В скороспелости осени ранней,
И без яркой короны – как камень-голыш –
Солнце нехотя шло за окраину.
Листья яблонь да груш с покрасневших садов
По станице сорили багрянцем.
Урожайный был год – жалко, нет казаков:
На войне! с супостатом-германцем.
За хребтиной горы, что волной пролегла
В изумрудной дали небосвода –
Там, где свет пропадал, и лилась полумгла –
Обрывалась прямая дорога
И манила с собой в неизвестную даль –
На просторы седого Урала.
Только тщетно она навевала печаль
Да станичников зря зазывала.
Казаки – стар и млад – кто не убыл на фронт,
Рвали жилы тяжёлой работой:
Сохранить урожай да прожить этот год,
Обмолоть бы зерно – вот забота!
И дорога текла, словно невидью лет,
Словно люди о ней позабыли.
Только ветер топтал её сохнущий след,
Пороша непримятою пылью…
Утомлённый казак – лик в лучинах морщин –
Неотрывно глядел вдаль-далёко.
Пропотела фуражка с околышем в синь,
От натуги рубаха промокла.
С той поры пролетело чуть боле двух лет,
Как сынов снарядил он в дорогу.
Сколь ушло казаков – и вернутся аль нет?
Только Богу то знать, только Богу…