В черный кофе – ночью черной -
день вливался молоком.
День наивней и покорней
на крыльце, недалеко.
И пружины канители,
и снежинки, и шары
лечь в коробку захотели
и укрыты до поры.
И беда вчерашней приме
в бусах яростных огней,
как ее хозяин снимет
с трона, да простится с ней.
Отцвела, отвеселилась
царствуя среде гостей -
только месяц эта милость
длилась. В зале все пустей.
Отпечатать бы на пленке -
слишком уж была прямой
и взлетев на ножке тонкой
нравилась себе самой.
Завернут ее в простынку
рваную, связав сильней
ствол, сломав ее вершинку
и слегка вздохнув по ней.
Смыто, выметено чудо
и цветное серебро
сожаление откуда -
тихо ноет под ребром?
Праздник смыт жемчужной дымкой
да рассеянным снежком.
Засыыхает мандаринка,
Дед Мороз в углу с мешком