Увидеть свет в конце тоннеля
Или упавшую заезду…
Но за неделей шла неделя,
А я застрял в своём аду.
Так здесь уютно и спокойно,
Местами даже есть комфорт.
Пусть где-то там бушуют войны,
Но до других мне нет забот.
Наверное, я так воспитан,
Не образован, может быть,
Но помню, в детстве был начитан
И рос с одной мечтою – жить.
Порой учился я неплохо,
Но чаще просто кое-как.
Учителя ругали строго,
И это был хороший знак.
Когда ругают, есть надежда,
Что я исправлюсь, может быть.
Но я упрямым был невеждой
И дураком мечтал прослыть.
Для всех вокруг я стал изгоем,
Меня никто не понимал.
Я не ходил со всеми строем
И жизнь тупую проклинал.
И вдруг во тьме своей печали
Я встретил девушку одну.
Её, так просто, Женей звали.
И вскоре понял, что люблю.
Я так боялся ей признаться,
Сказать три слова в тишине,
Что стало мне уже казаться,
Любовь приснилась мне во сне.
Я ей писал, она мне тоже,
Потом я ездил в гости к ней.
И голос Жени был дороже,
Чем все богатства королей.
А я молчал, стыдясь молчанья,
Смотрел с мольбою на неё.
Я так боялся расставанья ,
Лелеял каждое письмо.
Она меня не упрекала
И не ругала никогда.
Как будто что-то свыше знала,
Пока не грянула беда.
Мой Бог! Я помню нашу осень,
Так, словно было всё вчера.
Но боль прощения не просит
В тени погасшего костра.
Я видел Женю каждый вечер
И сам всё чаще говорил…
Пришёл ноябрь, погасли свечи,
Декабрь надежду погубил.
Число тринадцатое. Еду
В воскресный день назло судьбе.
В душе тоска, а счастья нету,
И сердце плачет в тишине.
А надо мною небо плачет
Свинцовым небом декабря.
Уже не верится в удачу.
Как оказалось, ездил зря.
Мы поругались, я сорвался
И, хлопнув дверью, убежал.
А мелкий дождь в лицо смеялся.
Тогда я понял, что пропал.
Прошла любовь, в душе осталась
Слепая рана навсегда.
Судьба такая мне досталась,
Как с перекатами река.
Но Женя будет в моём сердце
Как лучик света, как маяк.
Я ностальгией буду греться.
И пусть отныне будет так!