Голуби впорхнули в опустевший храм,
высоко забившись под куполом.
Робко подлетая к зимнему костру,
что-то ворковали мне про свою судьбу.
Отыскал в карманах чёрствый хлеб-сухарь,
накрошил, что было, прямо под алтарь.
И озябшим пальцем брякнул по струне,
слушая, как звуки тонут в тишине.
Время убегает. Никого не ждёт.
Занимайся жизнью. Смерть своё возьмёт.
Если есть надежда, значит, повезёт,
будучи последней, что в тебе умрёт.
А костёр не гаснул. Я в него бросал
то, что не нашедши, тут же потерял.
Боль моя, с рожденья что была во мне,
ты не дай растаять, сгинуть в тишине.
Память бей сильнее, чтоб я отрезвел.
Не жалей своих, ты, ядовитых стрел.
Ни сейчас, так завтра – опали дотла
свежею любовью, что давно прошла.
Время убегает. Никого не ждёт.
Занимайся жизнью. Смерть своё возьмёт.
Если есть надежда, значит, повезёт,
будучи последней, что в тебе умрёт.