Он меня уговаривал: «Ну, перестань! Ну, крошка, ну...» –
выворачивалась из цепких рук и врала насмешливо.
У него в коридоре воняло дохлыми кошками –
о таком говорить в лицо, вроде как, невежливо...
Я же знаю, что значила сволочь пушистолапая:
тут куда ни ступи – повсюду портреты Мусины.
Вот представь на секунду: тебя в коридоре лапают –
а глаза на стене горят, будто злые бусины.
Я, конечно, сбежала к другим, беспроблемным мальчикам.
Он остался грустить: мол, такая-сякая, с вывертом...
А бесплотная Муся свернулась у ног калачиком:
«Я с тобой навсегда. Этот запах уже не выветрим».