Июльское утро гроза разбудила.
Наполнился сад ароматом жасмина.
А гром -- озорник, шалопай, заводила --
Укрылся в утробе большого камина.
И дождь, что под стать громовому раскату,
Вдруг начал играть на трубе водосточной
Притихшей земле грозовую сонату,
Скрывая за шумом звучаний неточность.
Пригнулись к земле изумрудные травы,
И птичьи как будто растаяли трели.
На том берегу, у речной переправы,
Рыбацкий баркас притаился на мели.
Застыла река словно заводь морская,
Укрывшись плащом тёмно-серого цвета,
И молнии резали небо, сверкая, --
Не ведая страха. Не зная запрета,
Метала гроза серебристые стрелы,
Надрывно стучала в свои барабаны,
Без жалости жаля промокшее тело
Земли, оглушая сюитой органной.
Хрустальные капли, по листьям стекая,
Искали спасенья в цветочных бутонах . . .
. . . Гроза ликовала от края до края:
Казалось, весь мир захлебнётся, утонет.
Смывали жару, обдавая прохладой,
Потоки воды, принесённые тучей.
И вторило эхо грозы канонадой,
В труху разбиваясь о горные кручи.
От жажды теперь не умрут водоёмы.
Развешена тюль дождевая повсюду,
И словно хозяйка огромного дома,
Гроза отмывает до блеска посуду . . .
P.S. За чашечкой кофе, на мягком диване,
Сижу, подчиняясь природному буйству,
И слышу как дождь напряжённо чеканит
Картину -- на суд мировому искусству.