Ах, вот она! Как хороша! Всем блеском
Распутного Версаля дивных лет
Людовика Великого: подвескам,
Шелкам и вышивкам – числа им нет
В их разноцветье резком.
В ландо садится - томною сиреной
На шёлке безмятежной синевы,
И мчатся вороные, брызжа пеной,
По Розмаринной – грозны, точно львы,
Быстры, как мор мгновенный.
Дворянка, в чьей красе вся власть дурмана,
Гордячки Монтеспан, и Ментенон,
И Дюбарри, блистательная Жанна,
Пред нею, словно стёршийся дублон.
Надменна и желанна.
Не пудра ль маршальши на белокурых
Кудрях? И руки от душистых смол
Благоухают на тигровых шкурах,
Её любовник тигров заколол*
В Бенгальских травах бурых.
Как герцогиня в собственной гостиной,
Так выглядит в своём ландо она,
Закрыв глаза, на фоне свиты чинной,
Когда в задумчивость погружена,
К себе влечёт пучиной!
Лакеи на подушках непреклонны;
И сладкий бриз шевелит макинтош,
Ливрея с золотом и панталоны,
Ах, в этой форме каждый так пригож!
Вот - моды эталоны.
Иду я по следам её кареты,
Как в лихорадке, горбясь, и притом
Воротничок помят, надорван где-то;
Мечтаю сделаться её шутом,
Злой, кое-как одетый.
И я б отдал, мечту о ней лелея,
Свою свободу и грядущий день,
И свой затвор поэта-книгочея,
Чтоб следовать за ней везде, как тень, -
За эту роль лакея.
И на обедах в Мата** было б сладко
Туда явиться в форме выходной,
Галун серебряный на ткани гладкой,
И, хвастаясь одеждой, стать спиной
К тебе, аристократка!
* Стихотворение имеет ироническую окрашенность, видимо, для этого введен и эпизод с героем, который «заколол тигров», хотя таким способом, как известно, тигра одолеть практически невозможно.
* *Ресторан Жуана да Мата на улице Carmo, часто посещаемый в те времена литераторами из-за хорошей и недорогой кухни, но в выборе автором этого ресторана в качестве достойного «Великолепной» явно просвечивает ирония.