Я – лесная пушистая ель,
Та, что вы называете ёлкой.
Ранним утром игривый апрель
Жизнь вдохнул в молодые иголки
И промолвил: «Малышка, живи
По соседству с большою сосною!»
Годы шли. Стройный ясень в любви
Мне признался минувшей весною.
Резвый ветер меня закалял,
Освежали дожди и туманы,
Дуб от зноя листвой укрывал,
Свой привет присылали поляны.
Лишь от стужи немела кора –
Та шипела: «Ну что, недотрога,
Засиделась в невестах – пора
Собираться красотке в дорогу.
Вот придут за тобою сваты,
Увезут на потеху сыночку –
Станут росами плакать цветы
По весне над засохшим пенёчком!»
Зашумела метель, замела
Белым саваном ветки и шишки.
Равнодушно зубами пила
Полоснула по тонкой лодыжке.
Помню шум отъезжавших машин,
Что бежали оленя проворней.
И стонали под тяжестью шин,
Провожая нас, встречные корни.
Для меня подготовили роль,
Мне надели наряд подвенечный.
Улыбаясь сквозь слёзы и боль,
Я казалась живой и беспечной.
И гостям было, право, не лень
Мне с восторгом дарить комплименты.
Две недели промчались, как день, –
Где же звёзды, гирлянды и ленты?!
Оголили бесстыдно меня
И, глумясь, сволокли на кострище,
Словно ведьму, средь белого дня.
Только вьюга насмешливо свищет
Надо мною и кучкой подруг,
Посечённых, помятых, раздетых…
Почему за дела своих рук
Не несёте вы, люди, ответа?!
Вы сильны, и топор ваш остёр,
Ум расчётлив, сердца очерствели.
Догорит погребальный костёр.
Новый праздник – и новые ели.