Но я же не чувствительный Руссо,
Чтоб исповедь писать; не сноб — эстет
Par excellence, и чувственный озноб
Пою как романтический поэт.
Парчовый Бунин, гениальный Пруст
Мне помогли. Картинка удалась —
Достойный джентльмен, смятенье чувств,
План крупный, план помельче, Фрейд и страсть.
Избыток эпатажа? Вы — глупцы.
Роману гарантируя успех,
Вы на его страницах как скопцы
Танцуете все ночи без помех.
...Я — русский дворянин, несчастный сын
Политика и светской львицы. Честь
Я смолоду берег, за всех — один,
По слабости, из принципа — бог весть,
Теперь уж все равно. Я был любим
Всего однажды, но зато — навек.
Нас разлучила смерть ее. За сим,
Четырнадцатилетний человек
Состарился. И сразу перешел
В иное измерение, как Дант —
Эгоцентризм на пьедестал возвел
И утолял, как голод, свой талант.
Я в липком сладострастии топил,
Как в патоке, неистовую боль.
Себя в конце, естественно, убил
И все же спас, сумел спасти Любовь.
Ведь это я немыслимо страдал
От неприязни матери. Меня
Отец как человека отторгал,
Иронией все чувства подменя.
Гигантский ум, масштабный интеллект,
Родительских эмоций водопад
Любой ребенок, скажем, имярек,
Воспринимает как постылый ад.
Насилие имеет много лиц.
А тело быстро забывает боль,
В то время как душа, простерта ниц,
Уже не в силах снова стать собой.
Прости, Лолита, alter еgo, мать,
Мой произвол. Прости меня, отец,
За то, как я стремился наверстать
Свою никчемность детскую.
Конец.
Из книги "Остров Мусорного Христа". Иллюстрации ВИКТОРА ЗАХАРОВА.
http://www.ozon.ru/context/detail/id/26186650/