При моей внутренней тихости мне нужна яркая внешняя жизнь, иначе я превращусь в соляной столб.
Много ли людей смотрит на себе подобных глазами Бога? Бог ставит передо мой цели одну за другой.
Всему доброму, что есть во мне, я обязана Христу и церковной жизни. Она ускоряет процессы душевные.
Есть вечное, соединяющее людей друг с другом - внимание друг к другу. Два человека, интересные друг другу. Красота и молодость временны.
"Иногда мне кажется, что ты сестра Христа", - говорит мой муж. "Человек должен отрицать своё желание быть кем-то. Равного мне в мире нет. Ничего бояться не надо. Смирение, сознание того, что всё в руках Бога, должно избавлять от всех страхов. Вера даёт человеку спокойствие, ему уже необязательно выделяться среди других людей, потому что над самым выдающимся человеком есть Бог", - говорит он.
Настанет ли время, когда зло исчезнет во всех вселенных и Бог будет во всем?
Мы с мужем у Пети Старчика. Муж рисует моего друга юности поэта Витю Мамонова.
Каждый из нас хотел бы быть царем.
Ближе всех людей на земле мне сейчас Марина Винецкая, она очень мудра, у нас с ней духовная связь. В ней я обрела полное понимание моей души.
Лариса Акимова через 40 дней после смерти бабушки видела её во сне, у неё были необыкновенно прекрасные глаза – как у Христа.
Когда исчезает огонь, пылающий в душе, я думаю: куда всё девается, почему я, как пустой лист без памяти и воспоминаний? В одиночестве порой я переживаю тончайшие минуты, порой я бесцветна и неумела. В обществе я нервничаю, делаюсь ребёнком рядом с некоторыми мужчинами, преображаюсь и открываю в себе новые грани.
Н. гораздо умнее и интереснее меня, как личность. Мне кажется, что я инфантильный примитивный неразвитый человек.
Где родина моя, Господи? Только ли на Небе? Я никакую страну не ощущаю своей родиной, но я дружу мысленно с великими людьми мира сего из разных стран и эпох.
О, этот ветер неистовый, пыльный, тревожный.
Вот мы с тобою два солнца совсем не похожих.
Л. это что-то не то. Но то, что должно было бы быть – не от мира сего, а этот мир тесен и мал мне. И вот это ощущение, что всё мне мало – не покидает меня.
Хочу любить и не могу больше быть отверженной ими – мужчинами. Я устала. Не пора ли нам встретиться? Но сколько барьеров, сколько недостатков, мешающих единению, о котором я мечтаю. Поделиться душой с другим, отдавать жизнь, брать другую жизнь, ею интересуясь, её разделяя – это труд.
Отто Вейнингер. «Пол и характер»: «Самое сильное стремление к бессмертию обнаруживает гений... Гений есть человек, свободный от власти времени».
Я хочу к Моцарту, к Бетховену, к Гёте – когда я уйду с земли – об этом плакала душа моя и тосковала о Христе.
Время, данное Богом для чего-то ценного... Как я им пользуюсь?
Кто-то сказал некогда, что если человек злой, то не надо всё сваливать только на дьявола.
«Всё на свете должно превосходить себя, чтобы быть собою» - Пастернак.
Учитель эвритмии Хайо из Голландии не знает, как меня зовут. Он велит мне быть мужественной: mutig. Хайо очень целеустремлённый. В нём много юмора, лёгкости, грации, но он не производит впечатление человека счастливого. Его жену зовут Изабель. Он прекрасен, он большой артист, он человек безусловно светлый. Он очень скромно держится. Когда все кланялись после представления, он встал в глубине сцены, позади всех. У него был вид жреца, когда он показывал вместе со всеми Баха, то есть эвритмические движения под музыку Баха.
Боря Талесник сказал мне: «Ты самая красивая из женщин, что были в зале». Я бываю очень юной и красивой.
Гёте заканчивал свои письма словами: «Любите меня».
Что с душой моей? Почему она так плачет о тебе, Хайо? И мою влюблённость не останавливает присутствие в его жизни Изабель. Иногда и жёны не бывают ближе своим мужьям, чем влюблённые безумицы вроде меня.
Играли у подруги в игры, писали буриме. Я сказала, что будь я помоложе, я стала бы революционером. Но все революции одинаково начинаются и кончаются, поэтому они бессмысленны и вредны.
Основные гости ушли, мы смотрели и слушали певицу Чичилию Бартоли. Это чудо, это невероятная женщина с соловьиным золотым горлом. Кроме вокальной непостижимой техники - совершенная выразительность, разнообразная мимика, обаяние, артистизм, теплота, человечность. Я завидовала ей, чувствовала себя ничтожной.
Страшно быть гением, не захочется им быть. Страшна и неудобна слава, известность. Лучше жить в тиши. Но помыслы честолюбия бередят многие творческие души.
Люди гонят гениев, обрекая их на одиночество и непонимание...
Дикие времена были и есть, людская злоба не знает предела, человечество почти не исправляется, в мире почти ничего не меняется.
Из письма бывшей подруге Э.: "Благодарю Вас, сударыня, что Вы избавили меня от иллюзий. На земле существует преданная дружба, дружеская любовь, верность и честь. Со всеми Вашими достоинствами, дарами, умом, мудростью и талантами в Вас преспокойно уживаются иные стороны, с которыми лучше дела не иметь. Помню всё хорошее, чем Вы меня обогатили и дай Бог мне забыть всё Ваше дурное.
Вы не отвечаете за тех, кого Вы приручили. Вы ненавидите людей, они Вам интересны только, как Ваши отражения. "Там, где раскол, там действуют тёмные силы", - это из Вашей лекции".
Я шла мимо дома брата с работы, его имя вертелось у меня всё время в голове, я думала, звонить ли ему. Я позвонила ему, его жена Марина сказала, что его нет. Через несколько мгновений Герман окликнул меня. Он шёл мимо. Выглядит он неплохо. Он не радостен. Мы немного с ним погуляли, потом сходили с ним в магазин, он купил домой бутылку шампанского.
Герман спросил меня, почему животные выглядят лучше людей. "Потому что они невинны", - ответила я.
В буфете центра Вишневской я наблюдала нравы певцов вне сцены. Мне ужасно захотелось стать двадцатилетней, начать жизнь сначала, стать певицей, но не в вульгарном обществе людей.
На бульваре моё внимание привлёк духовой оркестр в форме пожарников. Потом я обнаружила мужчин и женщин в одеждах 17-19 века, гусар, офицеров конной кавалерии, людей в кафтанах, дам в чепцах.
"Здравствуйте! Мы с Вами встречались", - обратился ко мне моложавый седой мужчина. Я, боясь приставаний, сказала ему, что мы с ним не встречались. "Мы с Вами встречались в Доме Васильчикова", - пояснил он и тотчас отвернулся. Зовут его Игорем. Я его не помню.
Поговорила с кавалеристом, на голове у него была огромная шапка из медведя с украшением, на боку сабля и сумка для патронов. Он пригласил меня танцевать, я удивилась, сказала, что я ему в бабушки гожусь.
Расспрашивала милых ребят пехотинцев об их одеждах. Прощаясь с ними, я почему-то сказала: "До свиданья, детушки!".
Поскольку я ушла из хора, от хормейстера, которая не велит мне петь, то несколько человек сказали мне, что я напрасно ушла. Я сказала: "Я потеряла интерес к этому хору. Мне не нравятся распевания. Люди в хоре иногда поют фальшиво. Очень слабые солисты. Ходить и молчать, тратить драгоценное время на дорогу, на безделье в хоре, будучи профессиональным музыкантом - не хочу..."
мой рисунок.