Там, где река становится черной, люди становятся белыми.
Пожинающие плоды Мамоны и мнимого эгоцентризма.
Бурлящая липкая жижа, проникающая под кожу.
Образует суспензию с кровью.
Место, которого ты так сильно боишься, называется адом.
Но он намного ближе, чем ты можешь себе представить.
Сделай шаг вперёд, расслабься, после ничего не страшно.
Ранее тоже его боялся, но однажды, твердо решил покончить со страхом.
Собрал волю в кулак. Отправился в самые недра.
Что равносильно отбросить пелену/розовую вуаль/природную мягкость/вырваться из плена.
Но там я увидел себя.
Сидящего в собственной комнате на полу с ноутбуком.
Открытую бутылку пива, стоящую рядом, по левую руку.
Я взял ее и, зажмурившись, сделал последний большой глоток.
И в тот же момент моё тело рассёк пристальный изучающий взгляд.
Равноценный препарированию по-живому.
Теперь нас двое, но мне по-прежнему одиноко.
Когда люди начинают постигать жизнь, река становится черной.
Она вытекает из сердца мира, бурлящим алым потоком.
И, делясь на множество маленьких ручейков, впадает в наши сердца. Помни это.
Береги себя, дорогой друг, будь осторожней, в мире где все продается.
Им дали десять заповедей, а с ними десять путей к отступам.
Гора Синай с высоты птичьего полета напоминает бараньи потроха.
Не убий, но убий по великой любви.
Только родился, а тебя уже приставили к некой великой родине,
Которая не твоя, по сути, да вообще что она стОит,
Навязанная, рожденная в твоей душе чувством долга.
А не осознанием.
Живешь не реализовавшийся, ни сумы, ни тюрьмы,
Трясешься псом, что и за тобой придут однажды.
Женщина смотрит как её ребенка опускают в немую землю,
Принимающую всё в своё лоно,
Не задавая вопросов и вообще ничего не требуя.
Точнее, то, что от него осталось.
Но так ведь надо, правда,
А почти на следующий день её снова будут заботить счета за газ, электричество.
Будет ли выплата за погибший биоматериал,
Память продается легко, если что, нарожает ещё.
Что там с рублем, гривной, йеной, долларом, евро.
Почём баррель нефти, где какие скидки на консервы, как там Обама.
Гниющий запад, который вот-вот развалится.
Диктатор с экрана повторяет как мантру — встаем с колен,
На деле открыто посылая тебя нах/уй.
А они и рады, берут с заглотом, не сплевывая.
Только не трожь мечты душевнобольных, не совершай ошибки —
Линчуют, просто дай им спокойно сдохнуть.
Кто-то больше не увидит своих отцов,
Потому что их раздавило и намотало на гусеницы танков.
Разорвало снарядом "Града".
Размазало под обломками зданий.
В этом кипящем мясном супе на тысячах костей наваривают большой куш,
Пока в эту машину для свиней продолжают идти по зову идей.
Объезженных годами опыта, правящих элит,
Подобно последнему гвоздю вбиваемому в гроб.
Но народ не спросит зачем, а примет как данность, и скажет спасибо даже.
Тела полегчавшие на двадцать один грамм,
Барыга сказал мне, что четыре теперь толкает за семь штук,
И никаких больше скидок постоянным клиентам.
В стране неспокойно, чего ты хочешь, бери или съе/бывай.
Я рисую тебе тигра, я пытаюсь привнести нечто хорошее.
Голубоглазый зверь, разместившийся на формате А4
Как тотемный, что согреет тебя в ледяной ночи, и осветит путь,
Потому что в его густой шерсти запутались звезды и осколки комет,
Вместе с горящим хвостом.
И шелкопряд судеб, засевший промеж ушей,
Изменит траекторию своих рук,
А значит будет новое полотно,
И следующим утром станет всё хорошо, на свои места,
Как мебель старого чердака, старика Ноя, окутанная его нежностью и историей.
Он благословляет тебя на борьбу.
Прячу рисунок в папку, и убираю чтобы никто не нашёл.
Но я то знаю, что дальше ничего кроме месива,
Остается сделать глубокий вдох, и хвататься за нож.
Сможет ли человек пересоздать себя заново,
Сможет ли осознав кто он и кем стал,
Разобрать себя на части и начать с чистого листа,
Перестать быть шестеренкой в системе, а стать самостью.
Замысловатым механизмом с собственным путём развития,действующим напролом.
Сможет ли определяемый своими действиями, всей той гнусностью,
Взрощеной годами усердно,
Устроить диверсию своему сознанию с мировоззрением,
Пока их порождение не задвижется по-новому,
Чтобы он проснулся с надеждой и в новой эре.
Это то, чего им так не хватает.
Тянусь к оголенным проводам и спрашиваю себя, а возможно ли спасение и для такого как я?
Если нет, то лучше уж умереть предупреждая этих детей собственной дурости,
К тому же, мне интересно,
Существует ли другой вариант событий при подобном раскладе.
А не прожить чудовищем.
Дыша смрадом и скорбью по невозможному.