Прокормился бы вымысла хлебом
да вот собственный сказ на горбу.
Не примерить уже перед небом
никакую чужую судьбу.
Прощевай, горемычное счастье
ускользать из тенет бытия,
и, заёмные страсти-мордасти,
хороводьтесь уже без меня.
Не вспорхнула душа, не взлетела.
Словно за спину руки слегли.
Не покинуть усталого тела,
не сойти с неуютной земли.
Потому что давно тебе впору
теснота и размах этих мест,
и давно ты волочишь на гору
сотворённый поднять тебя крест.
И пригревшейся жизни объятья
облегли, прикипели давно,
и не надо иного распятья,
воскрешенья кому не дано.