Мне не на чем писать - но, возможно, это и не нужно. Молчать - просто потому, что не с кем поговорить. Это может быть парень или весенний вечер, это может быть поезд - слишком громкий, чтобы расслышать хоть что-нибудь. В любом месте и времени, где меня оставили в покое, и красный медленно меркнет, уступая чёрному - как нажатая кнопка, или стоп-сигнал остановившейся машины, остановившейся окончательно. Я пыталась и буду пытаться снова.
Существует клетка, но ты не знаешь об этом, клетка, висящая высоко над огнями города; в тёмном небе, наг и истощён, он парит и уподобляется облаку, он испаряется и течёт сквозь пальцы. У него на руке часы, и часы всегда показывают точное время. Он смотрит на часы, смотрит на меня, смотрит вниз на освещённые улицы:
- Посмотри, вон там ты идёшь, видишь - остановилась под фонарём? - бывают моменты, когда мой взгляд замирает в небе, цвет стекает по горлу и под одежду. - Ты идёшь домой, ты приходишь домой, а там никого нет - маму опять где-то носит, забыла выключить свет в прихожей, и в доме тепло - её теплом. И фотографии её, смеющейся и молодой, в альбоме, которого у неё никогда не было, на журнальном столике перед телевизором, плывут в тусклом свете по полировке стола. Пустой дом полон!
И я раздеваюсь, и становлюсь похожей на неё, она просматривает мои сообщения вконтакте, щёлкает лайки, готовит кофе, идёт в душ, вот посмотри, - длинная рука тянется и указывает куда-то в район моей левой груди, вот здесь она - ты! Фиолетовый закат, тёмные потёки ветвей, вода обжигающая белая от хлорки. Из-под мокрых волос я достаю клетку с незнакомцем - печальным вороном, забывшим слова.