Юрий Москалёв, г. Смоленск
Ю.Москалёв родился в Петрозаводске 15 мая 1966 года в семье медиков. С 1970 года проживает в Смоленске. Окончил Смоленский медицинский институт. Стихи Ю. Москалёва и его переводы с английского публиковали «Журнал ПОэтов» (Москва), смоленские литературные журналы «Под часами» и «Родник», еженедельник «Bukharian Times» (Нью-Йорк) и другие издания. Он автор нескольких сборников стихотворений и поэм. В 2012 году в московском издательстве «Академия» вышел под редакцией патриарха российской литературы Кирилла Ковальджи сборник (переводы с английского) стихотворений, выдержек из выступлений великого индийского автора Шри Чинмоя «Поэзия – путь к Восторгу». Переводчиком и составителем этого сборника был Ю. Москалёв. В 2014-2015 гг. поэт участвовал в составлении международной поэтической антологии «Happiness: The Delight-Tree», изданной в 2015 г. Обществом писателей ООН (UN SRC Society of Writers).
Песенное творчество автора было отмечено лауреатскими дипломами на международных музыкальных фестивалях «Морской узел» (Новороссийск, 2003 г.) и «Золотая Балаклава» (Балаклава, 2013 г.).
В настоящий момент Юрий Москалёв сотрудничает в качестве рецензента с «Литературной газетой» и переводит с английского для московского издательства «Эксмо».
От автора
Писать стихи я начал в девяностые годы. Обучался же этому вполне традиционно, читая стихи известных поэтов. В раннем детстве это были Агния Львовна Барто, Корней Иванович Чуковский, Самуил Яковлевич Маршак, Александр Сергеевич Пушкин, Сергей Владимирович Михалков... В юношестве учил наизусть всё то, что требовала школьная программа. Студенческие годы совпали с Перестройкой, так что Серебряный век, диссидентская, авангардистская и иная, не издававшаяся в СССР или труднодоступная для массового читателя поэзия пришла ко мне почти сразу, благодаря "Огоньку", "Нашему современнику", "Новому миру", "Юности" и другим ведущим изданиям того времени, после ознакомления с классикой. Незабываем для меня фильм "Когда я стану великаном". Главный герой, школьник-поэт (его сыграл подросток Миша Ефремов), так проникновенно декламировал: "Когда я стану великаном..."! После просмотра фильма - мне было тринадцать или четырнадцать - пришёл домой с одним единственным желанием: открыть томик стихотворений какого-нибудь великого поэта. И я открыл Маяковского: "Послушайте! Ведь, если звёзды зажигают - значит - это кому-нибудь нужно?..". Точно помню, тогда по-настоящему захотелось быть, не могу написать "поэтом" (это мне просто в голову не приходило)... поэтически настроенным, что ли.
Молодёжь восьмидесятых в нашей стране, по-моему, в массе своей получала вдохновение к постижению поэзии под влиянием песен Александра Градского, Андрея Макаревича, Бориса Гребенщикова, Константина Никольского, Виктора Цоя, Юрия Шевчука, Петра Мамонова, Константина Кинчева, Юрия Лозы, Владимира Кузьмина, Александра Барыкина, Криса Кельми и других рок-поэтов. И я не был исключением. Слово, усиленное электрогитарой, синтезатором и барабаном, успешнее обращало на себя моё внимание, чем слово, передаваемое тихими средствами. Андрея Макаревича я просто обожествлял. В конце семидесятых и в начале восьмидесятых у меня не было магнитофона (мои родители почему-то не хотели его покупать), и, если в течение дня удавалось послушать "Машину времени", чувствовал, что день прожит не зря. Затем был огромный интерес к творчеству Александра Розенбаума. А осенью 1984 года впервые услышал "Аквариум". На много лет это явление стало моей религией. Одно время я подрабатывал дворником– явное влияние яркой магнетической личности Бориса Гребенщикова. И, конечно же, я очень благодарен этим музыкантам-поэтам за полученный от них сильный импульс к философскому мышлению и чтению поэзии.
Хотя проза и поэзия – разные вещи, друг без друга они жить не могут. Проза даёт поэзии мировоззрение, а поэзия прозе – небооощущение. Фёдор Михайлович Достоевский, Оскар Уайльд, Лев Николаевич Толстой, Жан-Поль Сартр, Альбер Камю, Эрнест Хемингуэй, Эрих Мария Ремарк, Томас Манн, Ян Парандовский, Борис Леонидович Пастернак, Герман Гессе, Владимир Владимирович Набоков, Михаил Афанасьевич Булгаков, Андрей Платонович Платонов, Евгений Иванович Замятин, Джеймс Олдридж, Юрий Валентинович Трифонов, Айрис Мэрдок, Андрей Георгиевич Битов, Юрий Васильевич Бондарев, Василий Иванович Белов, Дмитрий Сергеевич Лихачёв, Владимир Сергеевич Соловьев, Николай Александрович Бердяев, Артур Шопенгауэр, Иван Алексеевич Бунин, Эрих Фромм, Александр Исаевич Солженицын, Аркадий Натанович и Борис Натанович Стругацкие, Сент-Экзюпери, Борис Виан, Зигмунд Фрейд, Александр Романович Беляев, Иннокентий Фёдорович Анненский, Валентин Григорьевич Распутин, Василий Павлович Аксёнов, Татьяна Никитична Толстая, Василий Васильевич Розанов, Виктор Владимирович Ерофеев, Ричард Олдингтон, Владимир Алексеевич Солоухин, Фазиль Абдулович Искандер, Сергей Сергеевич Аверинцев, Кендзабуро Оэ, Михаил Александрович Шолохов, Алесь Михайлович Адамович, Леонид Николаевич Андреев, Даниил Леонидович Андреев, Николай Константинович Рерих, Елена Ивановна Рерих, Иван Антонович Ефремов, Чингиз Торекулович Айтматов, Вольфганг Кёппен, Владимир Николаевич Войнович, Даниил Александрович Гранин, Виктор Петрович Астафьев... Это далеко неполный список писателей и мыслителей, книги которых с упоением или с интересом прочитал ещё в школьные и студенческие годы. Учился я в медицинском институте, но художественной литературе уделял явно больше внимания, чем учебникам по медицине. На эту тему у меня даже есть такое стихотворение-воспоминание...
Вечер. Ночник освещает
Роман "Триумфальная арка".
Медик-студент закрывает
Учебник во имя Ремарка.
Искус могучий искусства
От нужного отвлекает.
"За день до зачёта! Безумство!" –
Здравый смысл возражает.
"Прекрасного для расслабления
Немножечко не помешает.
Читай, милый мой, прочь сомнения!" –
Смысл иной ободряет.
Как на свиданье влюблённый,
Времени не замечает
Чтением заворожённый
Медик-студент. Засыпает
За полночь. "Проктологию"
Утром опять постигает.
Признаки патологии
Почти что не запоминает.
"О Боже, зачем геморрой
Вниманье моё поглощает?!
Нет, я – не врач, я – другой!»
И тут на глаза попадает
Роман "Триумфальная арка",
И медик-студент закрывает
Учебник во имя Ремарка.
В девяностые годы я проявил большой интерес к книгам по духовной философии. Теологом не стал, но рассуждать на этот счёт немного научился. Мне близки такие теории, согласно которым Бог есть не только на Небесах, но также и на земле. Он проявляется через красоту, любовь, радость, силу, покой, чистоту, творчество, давая людям переживание счастья и исполнения. И по-настоящему духовен тот, кто видит свет всегда и во всём. Из авторов, которые меня особенно затронули, выделю Свами Вивеканаду, Шри Ауробиндо, Шри Чинмоя. Например, книга Шри Чинмоя «Свобода и Покой», с моей точки зрения, – идеальный учебник по вопросам поиска истины, медитации и искусства жить на Земле. И вскоре после того как я приобщился к духовной философии, я стал сочинять стихи. Точнее, песни. А первое стихотворение без мелодии получило название
ХХ век
Покой, доброта под сомнением.
Приветствие-скрежет войны.
Под вой, барабан разделения
Не спеть о любви для любви.
Кровавой пульсацией ада
Бьёт нефть из темницы земли.
Со смертью в огне до упада
Танцуем, не зная души.
Мечтательность нервы ласкает
В моменты затишья тоски,
Но не утоляет
Жажду в нас тишины.
И всё-таки верим: пробьются
Сквозь холод и тучи лучи
И с Солнцем Восторга сольются
Слабых надежд огоньки!
Немного о музыке. Песни любил с детских лет, но доминантной потребностью они стали с того момента, когда впервые услышал Аллу Борисовну Пугачёву. Алла Борисовна, ничего не зная обо мне, была не только моим учителем пения, но и учителем жизни. Изо дня в день я слушал её пластинку "Зеркало души" и пел вместе с ней, смотрел и пересматривал фильм "Женщина, которая поёт" и таким образом учился петь, чувствовать и стремиться к счастью. Конечно, хорошо знал творчество Владимира Высоцкого, Булата Окуджавы. Пел песни из репертуара Михаила Боярского и Юрия Антонова. Разумеется, иногда приходилось слышать песни Юрия Визбора, Александра Городницкого, Юрия Кукина, Новеллы Матвеевой, супругов Никитиных... Но сильнее всего на меня влияли Алла Борисовна Пугачёва, а позже "Машина времени", Александр Розенбаум, "Аквариум" и "Кино". Глубже проникнуться эстетикой авторской песни мне помог КСП Казани, в которой мне довелось одно время жить. Там даже готовил концерты для Владимира Муравьёва, Валерия Бокова, Дмитрия Бекчентаева и других известных казанских бардов; там же впервые выступил со своим сольным концертом, а также на фестивале авторской песни в местечке Айша, который ребята провели в День 200-летия Александра Сергеевича Пушкина. Затем были другие концерты и фестивали ("Приморские струны" под Владивостоком, Грушинский, казанский поэтический фестиваль "Галактика любви", «Золотая Балаклава»). Однажды я даже стал дипломантом международного музыкального конкурса "Морской узел" (г. Новороссийск), председателем жюри которого был народный артист России Георгий Гаранян. Туда я поехал по приглашению министерства культуры Абхазии, руководителям которого понравилась моя песня "Чёрное море". Конферансье меня так представил публике: "Народный бард Абхазии...". А на фестивале «Золотая Балаклава» была отмечена дипломом «За любовь к Крыму» другая моя черноморская песня «Крым». Интересно, что обе песни мной были сочинены во время крымского Бега Мира, в котором я принимал участие как бегун-марафонец и бард.
Что касается симфонической и другой суперпрофессиональной музыки, то это что-то, на что смотрю снизу вверх, с большим-пребольшим уважением, потому что просто даже не способен научиться исполнять такую сложную музыку. Когда же слушаю её, то меня она очень сильно затрагивает, как сама жизнь. Последние же годы для регулярного прослушивания использую в основном музыку спокойную, одухотворённую, или как ещё говорят, медитативную. Это сейчас мой транквилизатор без побочных эффектов.
Очень люблю кино. Мои любимые режиссёры: Андрей Арсеньевич Тарковский, Ингмар Бергман, Федерико Феллини, Никита Сергеевич Михалков, Марк Анатольевич Захаров, Александр Николаевич Сокуров, Бернардо Бертолуччи, Отар Давидович Иоселиани, Михаил Ильич Ромм, Александр Артурович Роу, Георгий Николаевич Данелия, Эльдар Александрович Рязанов, Сергей Александрович Соловьёв, Роман Гургенович Балаян, Алексей Юрьевич Герман, Кира Георгиевна Муратова, Леонид Иович Гайдай, Тенгиз Евгеньевич Абуладзе, Луис Буньюэль, Роберт Земекис, Станислав Сергеевич Говорухин, Павел Семёнович Лунгин...В общем, люблю такие фильмы, в которых по-настоящему ощутим поиск истины, выражены красота жизни и человека, чистый юмор, радостность... При написании стихотворений нередко использую кинематографический приём, когда несколькими кадрами рисуется общая картина события, предмета или явления. Например:
Коровы, куры, утки,
Собаки, индюки,
Ионыч с самокруткой,
Смех детский у реки...
("Моя деревня");
Сибирь, Черноземье, Приморье, Байкал,
Алтай, Заполярье, Кавказ и Урал,
Великие реки, в полях – красок бал...
Как петь о России? – словарь слишком мал...
("Россия");
Кровью пишет комбат
На кирпичной стене,
Бьёт в плечо автомат,
Дымом застлано небо...
Кровью пишет комбат
Клятву близким, стране;
Пули, бомбы, как град,
Стонет брестское небо.
("Брестская крепость").
В заключение хотелось бы написать ещё вот о чём. Помните, у Сергея Донатовича Довлатова есть воспоминание о забавном рассуждении Иосифа Бродского про то, что метафоры бывают восходящими и нисходящими ("Её глаза, как тормоза" – это нисходящая метафора; а "Её глаза, как бирюза" – это восходящая метафора"). В своей поэзии почти всегда отдаю предпочтение метафорам восходящим. По-иному писать не хочется. Стараюсь смиренно воспринимать критические замечания относительно моего творчества и сразу делаю исправления, когда мне указывают на провалы вкуса, смысловые неточности и всё такое. Но всегда остаюсь глухим к критике философско-эстетической стороны этих стихотворений.
К поэтам России
Поэзия России, где твой брег?
Куда влекут твои призывно трубы
И золотом окрашенный ковчег?
О чём так нежно сердцу шепчут твои губы?
Державин, Пушкин, Тютчев, Блок,
Волошин, Пастернак и те, кого не знали, –
Все авторы бессмертных русских строк,
Скажите, что вы не сказали?
Прочтите с кафедры Души
Слова от самого Истока,
Гармонией и ритмом Красоты
Разбейте цепи злого рока!
Размышление в историческом музее
Я не историк, а поэт,
Стремящийся в страну Блаженства,
Мне не понятен пыли след
Минувшего несовершенства.
Гробницы, латы, головы царей
На почерневших треснувших монетах,
Обломки затонувших кораблей,
Забытые герои на портретах…
Наморщил лоб, но вижу только тьму…
Пробьётся ли ответа луч сквозь тучи?
Ответ. Всё это учит одному:
История нас ничему не учит.
Любовь
Есть слово в словаре:
"Любовь"...
Шумим ли или в тишине,
Но сердца кровь
Речитативом бьётся в грудь:
"Лю-бовь, лю-бовь!"
Мечтаем, глядя на луну,
И вновь
Клянём, благодарим судьбу
За всю любовь,
Которой одарила нас...
Разбита бровь?
Ринг жизни добр не всегда,
Но жизни новь
Зовёт на сеянье добра,
И слышно – кровь
Речитативом сердца в грудь:
"Лю-бовь, лю-бовь!"
Я люблю
Я люблю, когда звёзды, луна,
Когда в сердце царит тишина,
Когда птицы поют и весна
Теплотою пленяет. Без сна
Я готов наблюдать, как волна
Льётся на берег моря. Она
Душу, душу выводит со дна.
Мне не нужно и капли вина,
Чтоб себя довести допьяна
Красотою природы. Полна
Эта жизнь многоцветьем, и хна
В дополненье совсем не нужна.
Хочешь радости, сладости? На.
Дружба с ними совсем не трудна.
Да, я вижу: повсюду война.
Но любовь, всё же, лучше видна.
До поры будет крепкой стена
Разделенья. Из мёртвого льна
Модельеры творят. Новизна –
Вот ответ всем на все времена!
Белая ворона
(Посвящение казанскому литобъединению "Белая ворона")
Белую ворону
Прогоняет стая
Чёрная, как копоть,
Каркая: "Уйди!
Ты бела, как лебедь,
Хочешь петь, как кенар...
Ты – позор для нашей
Чёрненькой семьи!
Ты вообще не наша,
Ты – другая птица,
Ты – шпионка с неба,
Мы же – от земли.
Ты не любишь падаль
И летаешь плавно,
Словно чайка в море
Или журавли.
Это ведь не скромно –
Отличаться в стае,
Будто все мы хуже,
Будто мы грязны.
Выклюем все перья,
Разорвём на части!
Это ультиматум!
Слышишь, уходи!"
Белая ворона
Полетела к солнцу,
Что нам дарит утро,
Золотит мечты...
И в лучах восхода
Стала вдруг жар-птицей,
В сказочность манящей
В черноту земли.
О спасении человека
Посвящается литературному клубу
«Классики 21-го века»
(Москва, библиотека им. Чехова)
Пушкина площадь. Сумрак, неон
день доедают до крошки, до крошки.
Энтузиазма призывный горн
не слышу, не слышу: машины, как кошки,
урчат, сверкают окраской и фарами,
и пешеходы, как роятся мошки,
спешат за желаньями новыми, старыми
(ансамбль степовый – дамские ножки),
горланят, гортанят, свистят альвеолами…
Голод дразнит, дрожит на ложке
цвета рубина, нет, «Кока-Колы»
кусочек желе в ресторанном окошке.
А небо закрыто тёмно-серым серым,
звёздам не замена – фонари-серёжки
тусклые (из-за тумана? смога? адской серы?)
Ощущаю, как растут из меня хвост и рожки…
Но нет же, нет! Не всё пропало!
В арку! К классикам XXI века!
Светло, уютно, спокойно стало.
Поэзия, Поэзия спасла человека!
Моя деревня
На западе России,
На берегу Двины
В еловом и осиновом
Мире тишины
Стояла деревушка.
Свой жизненный уклад
Хранила, как старушка
Свой к праздникам наряд.
Собаки, куры, утки,
Коровы, индюки,
Ионыч с самокруткой,
Смех детский у реки,
Рассветы и закаты,
Печной молочный дым…
Тепла, уютна хата –
Спасение от зим.
Дубовый стол, шкаф, лавка,
Сундук, мешки с зерном,
Пацан соседский Славка
Играется с котом.
На стенах фотоснимки
Всех близких и родных;
В углу – алтарь: в простынке
Картинка про святых.
Ах, тётушка Марьяна,
Не позабыть твои
Оладьи со сметаной,
Варенье, пироги,
Уху, пюре с грибами,
Холодный кислый квас,
Ботвинью с сухарями…
А также твой наказ:
Жить без вранья, трудиться,
Не обижать детей,
Не ссориться, мириться,
Не забывать друзей…
Как мало в жизни надо:
Лес, чистая вода,
Тенистая прохлада
В час жаркий да звезда,
Что ночью сердце лечит…
И что мы обрели,
Когда, душе переча,
В смог города ушли?
Нет больше деревушки,
Исчезла без войны,
Ушла вслед за старушками
В могилы у Двины…
Воспоминание об Израиле
Я помню ... Пальмовые кроны,
Пески, верблюды, солнца пир,
Вкуснейший завтрак от Римоны:
Оливки, манго, хумус, сыр…
"Лейтраот, кен, бевакаша,
Шалом, тамид, ани, беседер...
"Спасибо", как сказать?" – «Тода»…
Урок иврита – первая беседа.
"Dead sea" в сверкающей слюде
Жемчужно-радужной луны.
Лежат, как маги, на воде
Простые люди. Даже сны,
Казалось, не способны быть
Красивее картины этой.
И никогда не позабыть
Молитвы в храме Назарета,
Иерусалим, святой народ...
Здесь не одно тысячелетье
Сердца переживают взлёт,
Хотя трагедия рвёт плетью,
Как на Христе, Любви одежды…
Но льются воды Иордана,
Всё очищая... Так надежда
Излечивает наши раны.
И вот уже в душе поют
Всевышнего златые птицы,
За грани запредельного зовут
Детей Израиля стремиться.
Я видел многое, не раз
Паломничал, касался неба…
Но так, как жил, друзья, у вас,
Пожить ещё хотелось мне бы!
Обратная сторона луны
О спрятанной части луны
Тоскуем с «Пинк Флойдом» устало.
Живём с ощущеньем вины:
ведь вроде бы не прекращало
пульсировать сердце страны,
ведь помним паденье стены
(как долго она разделяла!),
мелодия сладкой весны
снаружи, внутри зазвучала
и с той, и с другой стороны…
Держаться на гребне волны
умения недоставало,
но что-то, как будто с луны,
незримо и крепко держало.
И всё ещё не лишены
надежды и сил. Тишины,
пожалуй, тогда не хватало,
предощущенье вины,
тогда бы, возможно,
сдержало от искушений войны…
А юности лунные сны
алмазно-лазурным овалом
луна с лицевой стороны
питать, воскрешать не устала.
Свет вечности и новизны!
И, кажется, сердце страны
стучит, как ни в чём не бывало.
К таинственной части луны,
похоже, стремиться позвало.
*Я как-то узнал, что по-бенгальски свет – ала.
Из поэмы «Вспоминаю»
25-летию падения Берлинской стены посвящается
Вспоминать не устанете
то, что сердце пленило.
Многое не на памяти,
безнадёжно остыло:
даты, лица, названия,
встречи, тосты, мотивы,
сны, слова, ожидания,
беспокойства… Но живы,
как бы под освещением,
те событья, детали,
имена, ощущения,
что с любовью сближали.
На полях, не в амбаре
зёрна нового мира.
Перестройка в разгаре,
Гласность – имя эфира.
Ледоход, звон капели,
оживлённые птицы;
как дитя на качели,
сердце в воздух стремится.
Интерес распирает
простодушно-советский,
подружиться толкает
с общежитьем немецким.
«Миша, Юра» – «Биата,
Кэтрин, Штефи, Аннета.
Тчай немьецкий, ребьята...» –
«Руссиш, наши конфеты». –
«Мьи в Смольенск на программе:
хотчем льючше по-рьюски»…
«А у вас там в Потсдаме
в моде клёш или узкие?..
Сколько стоят на марки
вот такие ботинки?..
Я люблю ваши яркие
переводные картинки!..
Что звучит в ГДР?..
Отношенье к Дин Риду?..
А на наш ССР
Не таите обиду?
Лично мы против стен,
разделяющих страны!
Мы хотим перемен!..
А на завтра есть планы?..»
Было что-то другое
в том простом разговоре,
изначально святое…
Так бывает на море…
Плеск волны, гул причала,
белизна теплохода,
погружённые скалы
в изумрудную воду,
чайки, солнце, дельфины,
запах рыбы и ветра,
шевеление тины…
Ни единого метра
без движенья, без звука,
всё взывает к вниманью,
вдохновляет науку
к углубленью познанья.
Но становится вдруг
как бы всё беспредметным,
даже собственных рук
пальцы еле заметны.
Просто смотришь на даль
золотую лазурную,
и спадает вуаль
этой жизни сумбурной –
только чистый покой
и слияние с летом…
При знакомстве с тобой,
дорогая Аннета,
нечто схожее было.
Наше то чаепитье
чистота осенила,
нежность сердца… Событье –
не салют, не парады,
не полёт в стратосферу,
не врученье награды
«За заслуги и веру!»,
а момент очищенья от мути,
окрылённое сердце в полёте,
осознание подлинной сути
в мимолётном порой: в краске, в ноте…
Ты была грациозной, счастливой,
ты была в светлых джинсах и в блузке,
ты просила с улыбкой красивой:
«Поучить мене мьёжешь рьюсскому?»
Перестройка, весна, потепление
в отношениях международных
стали фоном и обрамлением
дипломатии нашей народной.
Столько лиц, разговоров, названий
не припомнить – кануло в Лету.
Но отчётливы воспоминания
О счастливых свиданьях с Аннетой.
Христофор Колумб
Шёпот ветерка в оливе.
Аромат цветов медовый.
Приглушённый шум портовый.
Крики чаек на заливе.
Парус исчезает в далях.
Благозвучный звон церковный.
Госпожа с осанкой ровной
покупает бусы, шали
у купца из Лиссабона.
Цокот на брусчатке конный:
воины яркою колонной
защищать спешат корону.
Сплетни женщин, ссоры крики,
жир на угли с вертелов,
песня пьяных моряков…
«Обещал нам принц Энрике*,
В Индиях** нас ждут красотки,
Горы злата, самоцветы…
Всё плывём на тот край света,
Путь туда, ой, не короткий».
«Что-то аппетит раздуло.
Христофор, нырнём в таверну?
Съесть кита готов! Наверно,
под вино ещё и мула».
Мясо с зеленью, вино,
разговоры, хохот, споры…
«Закрываемся!» - «Сеньёра,
посиди со мной…» - «Но, но!»
«Чудный вечер: штиль, луна…
Замереть бы навсегда!
Ну зачем тебе туда?
Здесь твой дом, друзья, весна…
Краснобайство, просто сказки –
Марка Поло писанина***.
Там такая же рутина
И бледней, возможно, краски.
Христофор, освободись
От такого наважденья.
В бездну манит искушенье…» –
«Умоляю, друг, заткнись!»
***
«Мать Мария, защити
наши хилые блокшивы.
Каюсь, грешны мы, паршивы,
все же нас прости, прости.
С юных лет я вижу сны:
берег дивный, золотой
омываемый водой,
пенье чудных птиц, весны…
Плыть, неведомо куда, –
странно, знаю, но иначе –
смысла нет, и сердце плачет,
что напрасно все года
простучало… Что ж пора!
Поднимаем якоря!»
Палос****, женщины, друзья
дальше, дальше – во вчера.
Август. Ветерок попутный,
лёгкий стук в борта и плеск,
солнечный и звёздный блеск.
Тайную и неприступную
люди постигают даль…
«Берег, капитан!» – «Похоже,
острова, Канары. Что же,
отдохнём, вот только жаль,
времени у нас немного –
наслаждаться здесь природой.
Коль благоволит погода,
Путник предпочтёт дорогу!»
«Третий месяц на воде!
Ту ли изучил он книгу?
Вместо Индий видим фигу.
Чую, братцы, быть беде.
Беспределен океан.
Скоро есть начнём друг друга.
Говорила мне подруга,
что мошенник – капитан.
Я же…» – «Глянь! Земля? Земля!»
Ликования объятья,
целование распятий…
«”Глупая”, - ответил я».
*Принц Португалии, снарядивший много экспедиций для исследования морского пути в Индии вдоль западного побережья Африки
** Так ,одним словом, называли все дальние страны Востока .
*** Ма;рко По;ло — итальянский купец и путешественник, представивший историю своего путешествия по Азии в знаменитой «Книге о разнообразии мира». Считается, что она повлияла на Христофора Колумба.
**** Порт в Испании, из которого вышли искать Индии в западном направлении три корабля Христофора Колумба.
Мне лучше всего в России!
Призванье моё – пилигрим.
Близки мне края другие.
Я целой Земле – побратим.
Но жить я хочу в России!
Влекут неизменно в дорогу
Дела, горизонты благие.
Спешу сделать больше, чем много,
Но больше всего – для России!
Я грешник, и жизнь моя – ад.
Простите меня, святые.
Навечно б уйти в райский сад,
Но при условье: с Россией.
Послание Бесконечности –
Дорога, простор России.
Здесь сердце роднится с Вечностью,
Нет смерти, мои дорогие!
Конечно же, я пилигрим.
Исследую земли иные,
Но с ощущеньем одним:
Мне лучше всего в России!
2014 г.
Реклама
Обычно в рекламе мы склонны видеть желание производителя с выгодой сбыть свою продукцию. Поэтому, мы думаем, реклама всегда приукрашивает товар, а то и вовсе неправдива. Однако в ней можно разглядеть и высокую мечту производителей и продавцов товаров изготавливать и продавать продукцию совершенного качества.
Как-то раз в метро на глаза мне попался плакат, приглашающий принять участие в конкурсе на лучшее стихотворение о стиральном порошке "Лоск". Причём в стихотворении обязательно должны были быть три слова: "чистота", "белизна" и "лоск". Я усмехнулся, но спустя небольшое время получил вдохновение поучаствовать в конкурсе. К сожалению, моё стихотворение приза не удостоилось. Но оно мне всё-таки очень нравится.
«Лоск»
Очищения жаждет наш век!
Чистота, белизна – горний снег!
Изумлён человеческий мозг:
"Как волшебно стирает "Лоск”!".
Освежает, как в мае весна,
Ароматами: ландыш, сосна…
Чистота, белизна и лоск –
Так стирать может только "Лоск"!
Лучезарная чистота!
Как луна, белизна, как мечта!
Не страшны ни чернила, ни воск –
Смоет всякое пятнышко "Лоск"!
"АиФ"
"АиФ: Аргументы и факты"
Помогут наладить контакты
С успехом в коммерческой сфере,
Забыть о плохой атмосфере
На службе, в семье, в настроенье
Рассказами о веселье, причудах и увлеченьях
Артистов, банкиров, учёных,
О тайнах Кремля старых, новых.
Покритикуют Госдуму,
Пробудят о вечности думу,
Напомнив немного о Боге
И подоходном налоге.
С «АиФ» разберётесь в вопросе
О моде, любви и Форосе,
О том, как бороться с изжогой,
Как осчастливиться йогой...
Увидите жизнь в полном свете
В известной всем в мире газете!
Для вас пишут точно и с тактом
"АиФ: Аргументы и факты"!
"Московский Комсомолец"
Когда хочется знать, что случилось, тогда
Попадёшь, без сомнения, в точку,
Если купишь в киоске газету "МК":
Новостная в ней каждая строчка!
Когда сердце и разум скрутила тоска,
На дороге мечты – только кочки,
Уверяем, дружище, поможет "МК":
Жизнерадостность там в каждой строчке!
Днём нам солнышко светит, а ночью – луна,
Светом блещут вода, горы, в поле цветочки...
По-особому светит в России "МК" –
Просветленье ума в каждой строчке!
Праздность, лень – это смерть, это путь в никуда;
Жизнь – не вольво: не купишь в рассрочку.
"Никогда не валяйте, друзья, дурака!" –
Утверждает "МК" каждой строчкой!
Песни
Я согласен с распространённой точкой зрения, что текстам песен далеко не всегда нужно быть каноническими утончёнными стихотворениями. Но я решил представить читателям этой книжки несколько текстов моих песен из моего альбома, посвящённого разным регионам бывшего СССР. В постперестроечные годы мне довелось побывать почти во всех этих странах. Чувство родства, возникшее у меня с ними, напоминало мне о патриотической гордости, переживаемой мною в юношеские годы, в моменты побед на международной арене футболистов киевского и тбилисского «Динамо», баскетболистов каунасского «Жальгириса»... Я также очень любил песни Яка Йолы, Розы Рымбаевой, Анны Вески и кинофильмы грузинских режиссёров… Должен заметить, что эти гимны люблю больше других своих песен. (С моими песнями можно познакомиться на моём персональном сайте www.moskalev.ucoz.org).
Абхазия
1.
Солнце восходит над морем,
Ветер играет с волной,
Сердце забыло про горе,
Чувствует только покой.
Припев.
Абхазия,
Воцаряется век,
При котором найдёт,
Что искал, человек!
Абхазия,
Одолев столько бед
Ты шагаешь вперёд
На божественный Свет!
2.
Горы теплеют весною,
В речки уходят снега,
Свежестью и бирюзою
Небо нисходит в луга!
Припев.
Абхазия –
Золотящийся цвет,
Изобилье садов,
Край продления лет!
Абхазия –
Сухум, Рица, Афон,
Фейерверк из цветов,
Песня пальмовых крон!
3.
Стоны морского прибоя,
Шелест жемчужных дождей,
Думы, общенье с душою,
Радость от встречи гостей!
Припев.
Абхазия,
Красоты уголок,
Пробуждает мечты,
Как в ночи светлячок!
Абхазия
Говорит: «Нет войне!», –
Вносит знамя Любви
В жизнь на белом коне!
Навсегда останется в моей памяти, как я исполнял песню «Абхазия» в Сухумском Доме писателей на творческом вечере самого Фазиля Искандера!
Рижское взморье
Сердце светлеет, зренье туманит
От красоты несказанной слеза.
Как небо звёздное к дальнему манит,
Так же и море влечёт за края.
Рижское взморье – гавань покоя,
Нежных мечтаний и светлой любви!
Рижское взморье даже зимою
Лечит все хвори несладкой судьбы.
Словно вальсируют лодки и чайки,
Волны ласкают берег, людей.
Сброшены брюки, платья и майки
Ради тепла золотого лучей
Рижского взморья! Не позабудем
Хвойную сладость и лунную ночь
Рижского взморья! Радость разбудим,
Если уснула! Тоску гоним прочь!
Рижское взморье – объединенье
Наций Европы и жизнь вне войны!
Рижское взморье – прикосновенье
Доброй, открытой латышской души!
Эстонская песня
Море бушует, терзает суда.
Бьётся о борт ледяная вода.
Но не страшится стихии моряк,
Держит он курс на далёкий маяк!
В сердце – свобода! Уверенный взгляд!
Всем непогодам моряк только рад!
Твёрдой рукою он держит штурвал,
Страх и безволье давно он прогнал.
Судно бросает волною; вот-вот
Бездна навеки его заберёт.
Но буря вдруг стихла, забрезжил рассвет,
И берег заветный воскликнул "Привет!"