Первый концерт
Мне было года три -четыре... Мы с соседским мальчиком Игорьком гуляли на поляне. Игорёк был постарше меня на 2 года. Наверное, мы любили друг друга, если бывает детская светлая, чистая и незабываемая любовь. Мы всегда гуляли вместе, ходили за ручку, если его посылали в магазин за хлебом, практически не расставались, играя то в его дворе, то в нашем. Нянчились с его младшей сестрёнкой, ходили за травой для кроликов. Обедали то у нас, то у них. Домой летом заходить не хотелось, поэтому прямо на улице собирался стол , на котором с быстротою молнии сметалось всё, не хотелось тратить своё драгоценное время на приём пищи, и мы мчались дальше на поляну, котоая была для нас всем. Здесь собирались гурьбой, играли в догонялки, занимались гимнастикой, акробатикой, так называемой лёгкой атлетикой - бегали, прыгали...Поляна находилась на территории военного городка. А играть на ней могли только свои. Пришлых гоняли. Так же, впрочем, как и они нас. Пришлые жили в частных домах за городком. Наши территории разделяло огромное (как мне тогда казалось) поле, на котором паслись коровы, овцы, козы. Сразу за городком шла дорога на аэродром, стоило её перейти, и ты оказывался на этом огромном поле... Чем оно так привлекало? Там росли маки! Поле было необыкновенно красивым. Пойти на это поле я попросила Игорька, чтобы нарвать цветов для мамы. И мы пошли. Я рвала цветы, Игорёк мне помогал, рассказывая что-то очень для меня интересное (он и в юности был необыкновенным рассказчиком). Мы так увлеклись своим занятием, что не заметили, как нас окружили "куркули", так почему-то все называли пришлых из частных домов. Их было много, человек 12 -15. Они радостно сгребли нас в свой круг: "Ага, попались, желтопузики! Что вы делаете на нашем поле?"
- Цветы для мамы собираем... - пропищала я.
Они подхватили и и потащили к своим домам. Это было для них несложно, потому что они были намного старше и сильней. Не смотря на это, Игорь яростно сопротивлялся и кричал. В конце концов ему удалось вырваться и убежать.
А я осталась в кругу чужаков. Одна, как беззащитный птенчик.
- Ну что, цыплёнок, что нам с тобой делать?
- Отпустите меня, меня мама ждёт. Она будет волноваться.
- Отпустим, ладно, только что с тебя взять?Конфеты есть? Печенье? Давай, хоть стишок расскажи, или песенку спой ... Надо же чем-то откупаться...
И я запела. Список песен, которые я тогда знала, включал в себя популярные и застольные песни того времени. Наверное, моё пение понравилось, потому что девочки стали наряжать меня в красивые покрывала для подушек, которые они тут же вынесли из дома, на голову одели веночек из полевых цветов, а мальчики носили меня на на троне из сложенных рук.
-Ты будешь нашей феей, говорили они, а мы будем твои слуги, загадывай желания.
Я уже забыла, что дома меня ждёт мама, букетик мой почти завял... А я всё пела и пела. Ребята водили вокруг хороводы, кружили меня, подбрасывали вверх, катали на себе по очереди... И мне было совсем не страшно, а очень даже весело с ними.
Почему они называли меня феей, думаю я сейчас, - за белокурые локоны и голубые, даже больше зелёные глаза, за голос?
Мне кажется, что петь я начала раньше, чем говорить. Легко запоминала всё, что пелось тогда по радио. Стихи тоже пела, тогда они запоминались быстрее. Просто любила петь, как и все в нашей семье. Мама пела мне колыбельные, старинные народные песни на ночь. У отца вообще был очень сильный как у Карузо, и красивый, как у Паваротти голос. Он в молодости часто выступал - пел, играл в духовом оркестре. У него было очень много поклонниц, которые портили личную жизнь моей мамы. Когда отец репетировал дома, распевая арии, лампочки взрывались, не выдерживая мощи его голоса, а я убегала на улицу, затыкая уши, чтобы как то уменьшить звук...
Мы даже не заметили, как подбежали обе мамы - моя и Игорька. Мама Игорька стала ругаться :"Зачем вы детей обижаете, как вам не стыдно!"
Но увидев меня в центре круга в веночке, в кружевных покрывалах, радостно глядящую на неё, она всё же спросила : " Тебя не обижали здесь?"
- Нет, мы играли.
- Мы играли, - стали говорить все наперебой. - Она была нашей феей... Пела нам песни, а мы слушали.
- Ну приходите к нам в городок, в субботу будет концерт, послушаете ещё, сказала тётя Нина.
-Она же маленькая, могла потеряться, - добавила моя мама.
- Мы бы привели её потом на вашу поляну.
Мама в это время взяла меня на руки, сняв с меня моё первое концертное платье, прижала к себе. А я сунула ей свой букетик, сказав:" Это тебе"
Игорёк стоял поодаль, наблюдая происходящее. Вначале, когда он убежал, мне было обидно за то, что он меня бросил в беде. А сейчас, увидев его как бы оправдывающуюся фигуру, я думала, зачем он меня так рано спас. Мне так нравилось, что мальчишки носились со мной на закорках, изображая резвых коней, кружили меня, раскачивали, как на качелях. А девочки наряжали меня, как фею, когда я им пела. Всё было так замечательно...
В субботу на сцене, собранной из больших покрывал и занавесок, состоялся концерт, зрителями которого были наши родители, друзья, братишки и сестрёнки. Организатором и составителем программы была старшая сестра Игорька, Виолетта. Она была намного старше и казалась такой взрослой...
Мы её безоговорочно слушались и даже немного побаивались. Обязательная программа прошла. Зрители хлопали в ладоши, пора было закрывать занавес. И тут из стайки, стоящей поодаль, в которой я узнала своих новых друзей, закричали : "Пусть Наталя споёт ! Спой, Натик, пожалуйста!"
Виолетте ничего не оставалось, как объявить следующий номер:" А сейчас для вас споёт народная артистка Наталка-полтавка!" Песни, аплодисменты. В первый раз пришлых никто не прогнал и не побил. И все дальнейшие встречи дворов проходили сдержанно и мирно. И как большой плюс всей этой истории, это то, что наши мамы стали брать свежее молоко, сметану, творог у частников. А вражда "полян" как то сама собой сошла на нет.Мы стали ходить друг к другу в гости, вместе играть...
Незабываемый букет
Потом в моей жизни было много концертов и выступлений, а начиналось всё с дворовых сцен... Когда я училась в школе на Украине, меня взяли в вокальный ансамбль, где я была солисткой. Кроме того, я занималась во дворце культуры народными танцами. Мы часто выступали. Мне даже посчастливилось выступать на одной сцене с Софией Ротару, тогда ещё никому не известной певицей. Мы со своим танцевальным коллективом представляли народные танцы, а также я и Наталья Каневская пели народные песни (это был фестиваль народного творчества в Киеве). Не помню, как выступила тогда Ротару, это потом появились клипы с её песнями, она стала всем известной певицей. А на том фестивале я заняла первое место. Потом по радио Украины говорили о том, что всех слушателей покорил Гниванский соловей, Наталья Понарина. О моём успехе писали в газетах. Меня, конечно все поздравляли, но сама я к этому успеху относилась очень сдержанно. Мне хотелось, чтоб все поскорее забыли об этом фестивале, ведь я пела не для каких-то званий и наград, а просто, потому что мне нравилось петь и радовать других. Однажды мы репетировали не в классе, а прямо в коридоре школы когда почти все ученики уже разошлись. И вдруг к нам подошла женщина, чья-то мама. У неё на глазах были слёзы. Она подошла ко мне, обняла, сказала, что не смогла уйти, услышав моё пение, растрогалась до слёз. Потом куда -то пропала, а через несколько минут вернулась с огромным букетом цветов:
"Это тебе! Какой же у тебя нежный, просто ангельский голосок! Пой и радуй людей своим пением. "
Этот букет я не забуду никогда.
В Гнивани прошло 2 удивительных года. После Севера я попала в школу, где обучение проходило только на украинском языке. Было очень сложно осваиваться в первое время. Но потом мы так подружились с одноклассниками, что речевой барьер совершенно исчез. Я занималась в кружках художественной самодеятельности, была комсоргом в классе, затем лидером комсомольской организации школы... Бурная, активная жизнь... Мама порой сокрушалась:"Тебе надо раскладушку в школе поставить, а то домой только спать приходишь..." А мне очень нравилось жить в этом сумасшедшем ритме, гореть прекрасным огнём. Сейчас я могу сказать точно - там я жила !!! Окрылённая, вдохновлённая, отдавая себя до капли. Это было счастливое время.
Институт и многое другое
В институте меня увлекла работа в газете "Инженер транспорта", но главное - походы. В этот период времени именно походы вспоминаются как незабываемые, светлые моменты в студенческой жизни. Не учёба, не вечеринки, а путешествия по Подмосковью, по Волге, по пещерам... Песни под гитару...Было так замечательно!
Закончился институт. По распределению попала в Коломну, на тепловозостроительный завод, инженером-электроником. Удивительную фразу сказал Иванченко Борис Иванович, направляя меня в группу Осипова Олега Кирилловича: "Мы будем гордиться тем, что работали с этой девушкой в одном отделе" Почему он тогда так сказал? Что он мог увидеть в новоиспечённом молодом специалисте, едва переступившем порог отдела? Я не знаю.
Работала я добросовестно в дружном коллективе электронщиков. Ребята как-то быстро выросли, пошли вверх по карьерной лестнице. А я... рожала детей, писала стихи. Выступала вначале с А.Ф. Кирсановым, затем с "Романтиками", потом с Российским театром бардов, много было и сольных программ, выступлений в школах города и района, детских домах, на предприятиях, в воинских частях и на зонах, в том числе во Владимирском централе, в Подольской тюрьме.
Самое счастливое и незабываемое время было, когда репетировали, выступали с театром бардов... Такой был единый, сплочённый, как семья коллектив. Мы так болели друг за друга, когда кто-то выходил на сцену, радовались успехам и новым песням, стихам, как своим. Это время я бы тоже отметила, как самое счастливое время в моей жизни. Выступления в крупных городах на самых лучших сценах (Орёл, Курск, Петербург...) Зрители принимали очень радушно, долго не хотели расставаться и после концертов...
Вё было так здорово! Но... одна человеческая подлость разрушила всё... Коллектив распался. Осталась только сильнейшая ностальгия по тем временам. С некоторыми дружим до сих пор, встречаемся, хоть и не часто. С некоторыми потеряли связь. Самым дорогим человеком из того прошлого остался Саша Балюк из Сергиево -Посада...Очень не хватает поддержки, дружеского плеча Димы Остаповича из Жуковского, юмора Андрея Гусева и мудрости Лены Елагиной, душевности Тани Крупниковой и добрых слов Людмилы Колобановой из Егорьевска...
Питер
В Питере, в Доме актёра собрались барды со всей страны. По регламенту каждый участник должен был исполнить не более двух песен. Уже часа три шёл конкурс, пока мы дождались своей очереди. Я тоже спела две песни, которые были очень хорошо встречены как слушателями и участниками, так и членами жюри. Другие наши друзья барды выступили... Очередь дошла до Людмилы. Объявили :Людмила Горбова, город Коломна. Люда спела одну песню на бис, вторую также. Она уже собралась уходить со сцены, как из зала закричали :"Ещё! Ещё пусть споёт!" Её долго не отпускали со сцены и жюри было бессильно как то этому противостоять. Конкурс перенесли на следующий день. А к Людмиле сразу подошли с местного телевидения с просьбой выступить у них. Ей было 17 лет. Всего семнадцать. Потом её выступление в концертном зале "Октябрьский". У неё открывались замечательные перспективы. Но она относилась к своему таланту как к чему-то обычному, не достойному особого внимания.
Так же легко, как выступала на лучших сценах страны, где она гастролировала с труппой профессиональных актёров, она пела своим друзьям, в электричках, просто на улице, где тут же собирала благодарных слушателей. Она была очень талантливой, непринуждённой и одновременно скромной. Никогда никому не завидовала, наоборот, старалась продвинуть и дать раскрыться другим. Для неё титулы и награды ничего не значили. Людям нравилось, и она пела для них. Просто пела.
Я так хотела, чтобы она продолжила моё дело - творить на благо людей, дарить бескорыстно своё творчество. У неё был для этого просто огромный потенциал. Она могла бы пойти намного дальше меня. Но... Её жизнь трагически оборвалась, а на мои плечи лёг тяжёлый груз непомерной утраты и невоплощённой мечты...
Там тоже люди...
Владимирский централ... Всё очень строго. Многоуровневый контроль. Конечно, начальство перестраховывается, ведь могут быть провокации, захват заложников, ведь нам предстоит выступать перед матёрыми преступниками - убийцами, террористами... Но опасения были напрасны. Концерт прошёл на ура, зал рукоплескал. Нам подарили подарки, сделанные руками заключённых. До сих пор у меня сохранился набор разделочных досок из централа...Самое удивительное, что меня поразило до глубины души, то, что у преступников обычные человеческие лица... Некоторые даже красивые и молодые ... Человеческие!!!
На отдыхе
В санаториях - очень милая, добрая публика. Они так всегда тепло принимают, благодарят за стихи и песни, столько добрых и незабываемых слов наговорят, что хватает надолго-долго...
Когда была война
Тяжело было выступать в военных госпиталях перед ранеными, потому что нельзя было сорваться на крик, на плач перед болью и порой безысходностью, исходящей от покалеченных мальчишек.
Я сейчас думаю, что заставляло меня идти к ним, нести своё слово? Долг? Отвага? Безрассудство? Я не знаю. Но я шла туга, где меня ждали, туда, где я была в данный момент нужна.
Вспоминается моя встреча с военнослужащими в воинской части Моздока. Жара. Лето. Мальчишки напросились пойти со мной, посмотреть военную технику. Командир части оглядел меня скептически:" Вы не боитесь? Там у нас все орлы, не раз глядевшие смерти в глаза. Если что не так, то и освистать могут и словом приложить по всем статьям..." Я не думала, страшно мне или нет. Рядом была моя группа поддержки - сыновья Паша и Лёня и корреспондент "Моздокской правды", Валерий Кутовой... Он поддерживал мои начинания с воинскими частями, госпиталями. Мы надеялись, что и другие члены городского ЛИТО подхватят эту инициативу.
- Я попробую...
Когда я вошла в зал, мне стало не очень уютно, увидев перед собой развалившихся и нагло глядящих на меня загорелых солдат. Командир представил меня и... Час - полтора, затаив дыхание, солдаты и офицеры слушали меня. А когда я закончила выступление, все встали и долго аплодировали. Тут же нашёлся букет роз. Солдаты обступили меня с многочисленными вопросами, желанием поделиться своими чувствами, эмоциями. Оказалось, среди них были и земляки... Но, служба есть служба. У военных свои планы и задачи.Солдаты отправились выполнять свои служебные поручения. А для моей группы поддержки была организована экскурсия по боевой технике. Мальчишки, конечно же, были в восторге от всего увиденного и услышанного.
Когда мне ставят в укор то, что я не имею никаких званий и наград, я искренне удивляюсь этим злопыхателям... Для меня тот букет роз и тот зал искренне аплодирующих бойцов и есть та высшая награда, ради которой стоит жить, творить , дарить своё творчество.
Военный госпиталь, в котором на днях должно было состояться моё выступление, подорвали террористы. Взрыв был такой силы, что за несколько километров вылетали стёкла из окон. Никого в живых не осталось..
Вертолёт, на котором я летала в Грозный инкогнито, чтобы пообщаться с жителями города, через несколько дней подстрелили чеченцы. Весь экипаж погиб. Сколько мне пришлось уговаривать знакомого полковника, чтобы он взял меня с собой на борт вопреки всем правилам и законам военного времени...Меня взяли только благодаря моей настойчивости. Конечно, тяжёлые остались воспоминания от той поездки, слишком много эмоций от увиденного. Потом они воплотились в стихи.А спустя три дня я узнала, что наш вертолёт сгорел... Это были страшные трагедии. Оправдан был ли мой риск? Появился целый цикл стихов о чеченской войне, та правда, которую я видела собственными глазами, пережила всем сердцем... Я никогда не думала о наградах. Но, к своему удивлению, увидела себя в числе почётных жителей города Моздока. Мама хранила эту газету с особым трепетом. Мне с одной стороны было приятно видеть себя в числе немногих и очень заслуженных людей родного города, а с другой стороны...
Пять лет назад, когда я пыталась предупредить о надвигающейся опасности, грядущей войне там, на Кавказе, меня просто выдворили из города... Это было так. В то время Лёнечка только родился, ему ещё не было месяца. В Моздоке проходил фестиваль поэзии. Собрались литераторы не только Осетии, но из других республик, даже из Москвы. Мне предстояло прочитать на фестивале несколько своих стихов. Я прочла. Моё выступление было встречено очень хорошо. Потом подходили известные поэты, чтобы я связалась с ними для дальнейшего сотрудничества. Но было одно но... Накануне этого события в городе произошло ЧП. Почти в центре города, на Красной площади произошло невиданное злодеяние - группа подонков изнасиловала и зверски избила девушку... Она выжила, но долго восстанавливалась после того страшного случая...
Я не могла оставить без внимания эту трагедию, и написала стихотворение "Молчание", в котором пыталась предупредить о надвигающихся событиях. Я писала, что молчание и бездействие могут привести к более страшным трагедиям. Кстати, все слушатели приняли стихотворение с пониманием и сочувствием. Но на следующий день мне позвонила главный редактор газеты "Моздокская правда" Ермизина Раиса Павловна, просила срочно подъехать. Она мне сказала, что после вчерашнего "Молчания" вся милиция стоит на ушах. Меня велено доставить в отделение милиции за "Клевету на существующий строй" Мол, я не должна была писать о том, что случилось, это подрывает авторитет органов, в первую очередь, ставит клеймо позорное на городе. И к тому же, о какой войне там говорится? Ведь нет никакой войны! Раиса Павловна, как могла, защищала меня, мол, каждый автор имеет право на литературный вымысел, на свою гражданскую позицию. В результате этой нелёгкой схватки, меня всё же не арестовали как диссидента, но мне жёстко было предложено в течении 36 часов покинуть пределы города. Пришлось спешно собирать вещи и уезжать всей семьёй в Коломну... Потом была война. Спустя много летя приехала в Моздок, уже без опасения, что меня арестуют. Моя гражданская позиция не изменилась. Я по прежнему пишу "неудобные" стихи.Часто получая плевки и камни вслед от злопыхателей, так называемых, собратьев по перу. Но звание человека для меня и есть та высшая награда, к которой я шла всю свою жизнь. Я не совершала подлости, как другие, не малодушничала, не уходила от проблем, не собирала звания и награды... Я просто жила честно, по человечески.Не облегчая себе жизнь, когда можно было просто промолчать и спрятаться за чужие спины. Но когда разгневанные пииты звонят в отдел культуры и брызгая слюной кричат в трубку: "Да кто она такая? Да за какие заслуги её приглашают выступить то там, то там?" Мне становится очень неловко за этих людей. Кто им не даёт выступать? Другое дело с чем?Ведь люди ещё способны чувствовать от души написаны стихи или сшиты, сколочены, или просто высосаны из пальца...И будут ли их слушать...