Он прощается с ней навсегда – вот беда,
тяжесть цинковых строк на формате четвертом,
очевиден исход, но туманна черта,
что табачно проложена в воздухе спертом.
Вот бы выплеснуть грусть из окна, с матерком.
Закупорить сосуд сургучовой печатью,
но морозный солдат метит душу мелком,
красногрудый снегирь бьет лучом по запястью.
Ей рябиновый сок заливает листок,
растворяет последние, важные строчки ...
Очевиден итог - с ней прощается Бог,
Смерть целует его, чуть привстав на носочки.
© John Maguier