По мановению ветра неслышно
Падали кружевом белым снежинки.
Призрачным стужи орнаментом пышным
Все трепетали безмолвно. Ворсинкой
Каждая будто спешила на ложе
Зимнее с роскошью мягкости дикой
Холода, что в их движениях ожил,
Вздохом волнуя полотна безликой
И многоликой заснувшей Природы,
В снах королевой кружившейся в танце
В праздничном платье под сумрачным сводом
Зала для пиршеств, разных и частых.
Дама, держа в руках письма из тиши,
Делала ветру небесные формы
И целовала его, а он выше
В страстном порыве вздымался, покорный.
Тёмная синь в бликах тусклых светилась,
Отблески снега обняв, отпуская
И обрекая тонуть их, вершила
Зимнюю волю стелить ложе. Знала
Что гость её долгожданный покинет,
Яркий рассвет, лишь обняв, он уйдёт.
День никогда не признает, повинен
Что в их разлуке. И снова пройдёт
Время смиренных в тоске ожиданий.
День лишь обманет её схожим видом
И удалится, оплот подражаний.
Пусть цвета Дня утопают в обиде
В тени друг друга подобными ей,
Пусть настоящие. Снова дождётся
Ночь кавалера объятий со всей
Лаской и страстью, когда с ним сойдётся.
И загорелись меж тем небеса
Ярким огнём, поражая триумфом.
Платья Природы покрой заблистал,
Словно горел, как алмазные зумпфы,
Вспыхнув, зажжённые пылом дракона,
Только проснулся во тьме исполин
С жаром во взгляде, как твердь воплощённый;
Вестник Рассвета, который не спит.
Суженый Ночи зарёй появился,
Чтобы ласкать, пока День не придёт,
Томно любимую, Ночь. Прояснится
Облик Природы, что грезит и ждёт
Тоже поры наконец пробудиться,
Пусть и заманчивы грёзы её.
Так и со снами однажды простится
И нам подарит богатство своё.