На пруду в снегу осока,
Словно в пене помазок.
Да Луна висит высоко,
Как на шее образок.
Колядуя в окна, в сени
Снег порхает саранчой.
Как сказал бы С. Есенин:
- Всё накрылось "епанчой".
Ворон смуро ёжит перья,
Ночь бела, как береста.
Только старая Лукерья
Взгоду просит у Христа.
Дом ютится у пролеска:
Ставни, свечи, печь с трубой.
А в глазах её пролеска
Звёзды рядит в голубой.
Волгоокая славянка,
Но булатна, будто штык.
Молчалива, как горянка,
И святой, иконный лик.
Из- под шалочка косицу,
Как пожухлый лист льняной,
На библейскую страницу
Обронила в час ночной.
- Ничаво,- вздохнёт украдкой,-
Развя ж то больша беда?
Сколько ж бед на бабью прядку,
Не скупясь, мела судьба.
Муж погибший под Пиллау
В трижды клятой той войне.
Век душа её пылает
С ним на танковой броне.
Сердце горем так набито,
Будто трубка табаком.
Сын- десантник сгинул в битве
Под афганским кишлаком.
Добровольцем, внук Егорка
Принял свой последний бой.
На Донбассе травы горьки,
Болью пахнет зверобой.
Губы шепчут:- Боже, Боже,
Лад даруй лихой Руси.
Грудь за правнука тревожит,
Крест, как вздох свой, жму в горсти...
Над иконкой мандрагора,
Морок с верой всё в комок.
Я бы выпил с ней кагору,
Да помог бы, если б мог.