как высшую тяжесть до рейса неся
свой голос протяжный и странный
катилось наклонное слово "нельзя"
чтоб стать ослепительной раной
катился по лесу тревожный хорал
мелькало отважное "можно"
и каждый орех нараспев умирал
в просветах Господней таможни
когда же и ты просвистишь "не умри"
и слева кольнёт ненароком
всё станет как раньше до Бога внутри
до облака стука и срока
и эхо твой свист переврёт "не умру"
и будет орешник стоять на ветру
на дудочки света расколот
и песня найдёт горловую дыру
для крови чужой и законной
где вечным уколом легко и светло
зияет небывшая нота
где чище без праведника село
и небо без самолёта