Закутай меня мягким шарфиком, моя меланхолия. Ты глаз мне прошила набором подарочным, елочной иглою - снова, не сочатся соком, все же внове...
Кривая строка скрепила глаза - не вижу, зашила рот - молчу и дистония заложила ватно - не слышу. Не кричу. Не прошу. Тебя о следующем. Жесте. Наяву я строчу лишь неугаданное, а может и несущественное. Ведь если ягоды на рябине звенят резко красным на фоне невиданно бесцветном, когда все прозрачно, то вовсе не значит, что те ягоды - следы запекшейся страсти. Хоть может и хотелось бы чтоб... Барахтаюсь в вязи жижной, сжимаю воздух, ища кислород, которым быть может дышал бы твой рот, яркий, красный под красным рябины. Но не в ягодах смысл, они - уловка от погони за "вдаль", они - веселая речевка средь пира мертвецов, когда я - один из ловцов в погоне за твоим кроваво-красным, меланхолия. И все лилии, мои дивные, окрашиваются в неважно-приторный, муторно-ржавый, сильнее - не дожимаю, но въелось на кончиках пальцев в кожу и вновь вкруг ягод и цветов... колоброжу. Интеллигент, деликатно о пестиках и тычинках, когда не хватает самой нехватки самой настоящей жизни.