И сказал Патриарх, что грядёт некто в "сером",
Очернит, обесчестит плоть и душу всуе.
И пойдут по этапам, и от глубины потрясений,
Пропоют акафист по рабам по церквам на заутрене.
«Эй! Скажи, Троеручица. Что так смотришь не мило?
Или мне показалось? Пала тень на уста.
Долго ль буду терпеть? Мне всё так опостыло.
Для чего ж на груди согреваю я облик Христа?
Сколько выпало мне разных мук, потрясений,
Жизнь прошла в темноте, всё на ощупь, в слепую полёт.
Ну, а что же Господь? Знать не видит он всех прегрешений,
А не то б поспешил протрубить свой Приход.
Но нет времени ждать. А что делать? Не знаю.
А он придёт, разберётся, кто-то будет прощён.
Мир жесток, не отнять – тяжко это признание,
Только своре мерзавцев, как всегда нипочём.
Ну, а, вдруг, не придёт, где-нибудь загуляет,
Во Вселенной не одна же такая планета Земля.
На Руси, сколько лет нету Веры, нет Бога, а значит, нет – Рая.
Жизнь – мучительный Ад, здесь давно правит бал Сатана».
И сказал Патриарх, что Россия, я верю, спасётся,
Будто ей суждено оступаться до Судного Дня,
Даст себя искусить, надо пасть, грех здоровым зерном обернётся,
А потом пробудится от сна и в другое скорей полымя.
8 июля 2005 года
(Фирсановка)